Карл Роджерс и его последователи: психотерапия на пороге XXI века. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
терапии. Действительно, групповая работа лучше, чем индивидуальная, позволяет участнику группы наблюдать характер своих собственных межличностных взаимодействий, крайне важных для терапевтической работы (см. также: Bolten, 1990). Индивидуальная терапия, проводящаяся параллельно групповой, остается весьма желательной, однако на этом этапе для кого-то из обучающихся она может быть и несущественной.
Стремление работать над развитием собственной личности должно рассматриваться как «задача на всю жизнь», а не ограничиваться лишь периодом обучения. Поэтому весьма желательными представляются регулярные интервизии терапевтической работы как в кругу коллег, работающих в одной команде, так и коллегами со стороны. Однако оказаться в столь уязвимой позиции весьма рискованно, поэтому необходимо создание достаточно безопасной атмосферы. В более широком смысле мы как терапевты должны внимательно относиться к самим себе и отслеживать любые признаки перегруженности, одиночества, отчуждения и застревания на собственных личностных проблемах. Когда нам самим чего-то не хватает, будет ли у нас достаточно энергии для того, чтобы со спокойствием духа обратиться к нашему клиенту? Как избежать этих тупиков? «Забота» о своих личных отношениях, периодическое и своевременное (пока еще не стало слишком поздно) прохождение личной терапии, уменьшение рабочей нагрузки и высвобождение времени, чтобы побыть с самим собой, – все это, помимо традиционной супервизии, может оказаться очень полезным. В исключительных случаях может быть показан перенос установленного времени встречи с клиентом. Кроме этого, нужно специально «готовиться» к такой встрече. Вот что пишет об этом Ромбо:
«Представляется важным, что в ходе непосредственной подготовки встречи с клиентом я прекращаю – хотя бы за несколько минут перед сессией – все мои другие дела. Я пытаюсь, насколько возможно, выйти за пределы собственного внутреннего мира и позволить своим заботам и беспокойству уйти на задний план. Мысленно я стараюсь также сконцентрироваться на своем клиенте, например, вспоминая нашу последнюю встречу, а в более общем смысле – позволяя ему как бы предстать передо мной вместе со всеми теми воспоминаниями и чувствами, которые он вызывает во мне. Говоря словами Джендлина, я обращаюсь к “прочувствованному ощущению” клиента, которое живет во мне.
Таким способом я пытаюсь повысить свою восприимчивость к переживаниям клиента и устранить, насколько возможно, любой дефицит открытости, который я могу ощущать в себе. Однако, даже если я не сумел это сделать, нескольких первых мгновений сессии бывает достаточно, чтобы создать большую открытость, причем не только по отношению к моему клиенту, но также и к самому себе. Таким образом, имеет место следующее взаимодействие: состояние основополагающей открытости моего внутреннего мира представляет собой ту питательную почву, на которой укрепляется мой контакт с клиентом; одновременно этот контакт, эта терапевтическая вовлеченность крайне