«… – Эхма! – кричал оживленный Тугоуздов, в то время как мы, усевшись на лихача, мчались в оперетку. – Ходи, изба, ходи, печь! Гоп, гоп! Хорошо жить на свете, а? – Совершенно безвредно, – улыбнулся я, впадая в его тон. – Так мы в оперетку? – В оперетку. Там, знаешь, есть такие разные женщиночки. Хорр…шо! «Вот оно, – подумал я, – настоящая широкая московская душа». …»
