Никто не знал, даже не мог догадываться, что в душе Авиатора была осень, таилась мгла. Родные, после произошедшего с ним в столице, хотели бы заставить его жить серо и нудно, привычной для многих, и оттого совсем неинтересной, жизнью, и делать обычное для остальных дело. Нужно было терпеть, и он просто терпел.
