Антология суицидологии. Основные статьи зарубежных ученых. 1912–1993. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
аномалией психических реакций или, точнее, отклонением в работе инстинкта самосохранения, возникающим вследствие феномена, который привычно называют депрессивным аффектом. Эта точка зрения хотя и представлена в современных терминах, мало чем отличается от взглядов, высказывавшихся многими поколениями медицинских психологов, которые, в свою очередь, унаследовали их от традиции, идущей от Блаженного Августина.
Блаженный Августин был одним из пионеров, если не самым первым человеком, выдвинувшим постулат, что самоубийство является грехом (Augusti-nus). А в его времена грех рассматривался как добровольное подчинение разума напору зла, то есть как своего рода интеллектуальная аберрация человеческой воли. Собор 452 года[26]объявил самоубийство делом рук дьявола, и, как хорошо известно, результаты этих дьявольских козней дают о себе знать до сих пор, являясь нам в форме тяжелых неврозов и психозов. Таким образом, интеллектуальная и моральная оценка самоубийства изменилась сравнительно мало; хотя она и стала чуть более гуманной и излагается в терминах научной психопатологии, тем не менее остается негативной. По словам одного исследователя самоубийства, «оно противоречит инстинкту самосохранения и, таким образом, является типичным извращением» (Achille, 1932). Согласно так называемой психологии здравого смысла, самоубийство является необычным психологическим поступком, оно представляет собой или акт отчаяния, или иногда акт большого мужества. Нередко его оценивают как акт трусости. Иными словами, общество двояко относится к самоубийству, испытывая к нему смешанные чувства презрения и восхищения. Такое отношение означает нечто большее, чем просто научно установленный факт. Достаточно вспомнить, что в законодательстве некоторых стран самоубийство до сих пор значится как преступление, и Платон около 25 веков тому назад был склонен считать суицид бесчестным поступком, поскольку гражданин не имеет права лишать общество своей гражданской жизни без разрешения государства. В наше время традиция порицания самоубийцы свелась к тому, что ему стали приписывать какую-то неясную болезнь, а суицидальный контингент стали ограничивать группой «психически больных» людей. Вероятно, именно поэтому постоянно ведутся поиски особой патологической основы самоубийства, которую одни специалисты усматривают в конкретном расстройстве аффективной сферы, другие – в конституциональной предрасположенности (ибо многие самоубийства осуществляются в пределах одной семьи). Третьи пытаются выявить специфические, еще не установленные изменения в головном мозге, например, при совершении самоубийства во время инволюционной депрессии или на фоне атеросклеротического психоза, реже – тяжелого органического поражения головного мозга или черепно-мозговой травмы (см.: Jancan, 1930). Часто задают вопрос: а возможно ли вообще, чтобы человек, не страдающий тяжелой патологической депрессией, покончил с собой? И если самоубийство неожиданно совершает человек, до последней минуты производивший впечатление психически здорового, то сразу возникают сомнения, не был ли этот поступок результатом остро развившегося психического отклонения, которое
Очевидно, речь идет о IV Вселенском Соборе христианской церкви, состоявшемся в 451 году в Халкидоне, близ Констанстинополя.