Мастерская сновидений. Галина БарышниковаЧитать онлайн книгу.
законам внутренней природы. Она подняла глаза к небу – пять стволов короновали её, она по праву ощущала себя наследницей мира. «Хочу быть счастливой, – сказала она вслух, – хочу быть полезной, хочу знать, Что я и зачем Я». В этот двадцать седьмой свой день рождения она была счастлива как ребёнок. Она спрыгнула с дерева и пошла, полетела к дому.
Дома Сандра заварила себе чай, бросила туда же несколько сорванных в саду травинок и соцветий сирени. «О! Запах джунглей, – сказала она себе. – Запах джунглей? Джунгли! Как же я забыла!».
Она всё бросила, соскочила с места и побежала в спальню.
Там она встала на табурет и сняла с самой верхней полки маленькую коробочку. Это были духи Кензо «Джунгли». «Вот, дорогая, – произнесла она, глядя в зеркало, – я поздравляю тебя с днём рождения, ты молодец!» Она поцеловала себя через волшебный круг зеркала: «Я тебя люблю!»
Она иногда так вела себя – странно и необъяснимо. Например, она сама себе дарила цветы и подарки от его имени. Все четыре года, как они расстались. Она говорила с ним, писала ему письма и складывала их в потайной ящик стола. И знала, то они обязательно ещё встретятся. «Это моя половина, – говорила она себе (именно половина, а не половинка – она терпеть не могла все эти суффиксы и сюсюканье), – я не хочу чужого, я дождусь только своего, – упрямо повторяла она».
Нет, это не означает, что все эти четыре года у неё никого не было – время от времени у неё появлялись мужчины – «чтобы тело не забыло, что оно женщина», шутила она, но дальше постели дело не шло – дистанцию она держала железно. Подмены не допускала. При её сентиментальности даже было странным видеть, как жёстко, потребительски, по-мужски она относилась к сексу: «Здесь – только это. И только с ним будет всё остальное». Она как львица охраняла его территорию и никого туда не допускала.
– Так, вальс, конечно же, вальс, не каждый же день человеку исполняется двадцать семь лет. Боже мой, мне без трех тридцать и без двадцати трех пятьдесят! Она зажгла свечу и отпила глоток хорошего сухого вина.
Потом достала из шкафа его рубашку. Она висела на вешалке и ждала его. Иногда она открывала шкаф и гладила её рукав, и что-то говорила, говорила… тогда, как правило, ей бывало очень плохо. Долгое время эта рубашка пахла им, но запах постепенно улетучился – тогда Сандра пожалела, что часто меняла его рубашки и много стирала, вот носил бы он её две недели и, глядишь, осязаемых воспоминаний хватило бы на побольше… но это так, к слову… Сейчас она сняла рубашку с вешалки, взялась за пустой рукав, а второй перекинула себе через плечо – вальс! – и закружилась по комнате – аккомпанемент был ей не нужен, она всегда слышала музыку в себе. И часто это бывал французский шансон. Мостовая, крупный булыжник, узкие улочки, дождь. И она с ним кружится в этой бесконечности…
«Что за ерунда? Я, наверное, схожу с ума», – подумала она и плюхнулась на кровать.
Да, я думаю, что было бы любопытно описать её квартиру. Это была огромная однокомнатная квартира,