Темная волна. Лучшее. Максим КабирЧитать онлайн книгу.
лаборатория. Помимо этого, на Госпитальном острове находились полковая школа, гарнизонная прачечная и несколько жилых домов.
Мы въехали через Южные ворота: кирпичные, украшенные элементами псевдоготики, с хорошо сохранившимися бойницами. Я приложил карточку к терминалу дрон-такси, вышел и осмотрелся.
Новым пластиковым створкам, прикрывающим вход в кордегардию, попытались придать эффект состаренного дерева – вышло неумело. Левое крыло казематированной казармы отдали под прокат гирокаров и гид-очков.
Развернувшись, я стал лицом к Холмским воротам. Штык-обелиск по-прежнему величественно поднимался над цитаделью, с монументом конкурировала вышка Теслы (после прорыва в области беспроводной передачи энергии ветвистые великаны росли как на дрожжах). Если дойти до моста и повернуть налево, то выйдешь к музею «Берестье», а дальше – упрёшься в забор пограничной зоны. Если свернуть направо и пойти вдоль берега, поросшего невысокими ивами, березами, осокой и водяным мхом, то пройдёшь мимо одного из госпитальных корпусов, гаражей, порохового погреба и выйдешь к автостоянке. Этот путь мы когда-то проделали вместе с Максом.
Так где же он, Страшный дом?
Страшный дом всегда был со мной – на карте, что я купил пятьдесят лет назад в крепости. Или в двухстах метрах от Южных ворот, справа от дороги, на которую я сейчас смотрел. Ещё один госпитальный корпус – бывший монастырь бернардинок.
Я знал, что это и есть Страшный дом, ещё до того, как осилил эти двести метров.
Прошедшие годы и загадка Страшного дома сделали своё дело. Я ожидал увидеть чуть ли не готический дворец, а увидел унылые одноэтажные руины – то, что осталось от католического монастыря, госпиталя, склада. Их даже не пытались законсервировать. У восточной стены, обнажая древнюю кладку, зияла глубокая яма.
Тем не менее, это был он.
С трёх сторон Страшный дом окружали заросли деревьев, с четвёртой – дорога, за которой начинались огороды. Я обошёл здание. Разрушенные стены из тёмно-красного кирпича, поросшие сорняками. Слепые проёмы окон и дверей. Высокая крапива, лопухи, акации, клёны. Земля, продавленная колёсами самосвалов, солома.
Я отдышался и зашёл внутрь. Мои сандалии ступали по бетонному полу, пальцы касались стен, белых, серых, грязно-голубых, чёрных, в плесени, с провалами и следами от плитки. Я старался смотреть под ноги – везде лежали куски кирпичей, ветки, доски, пивные и водочные бутылки, осколки стекла. С потолка и стен свисали провода в наростах штукатурки. Пахло сыростью.
По некоторым обвалившимся стенам можно было подняться на крышу, вернее, на второй этаж, от которого остался лишь пол. Там лежал толстый слой земли, облюбованный небольшой рощицей. Через дыры виднелось небо, в провалы свисали корни деревьев, точно я бродил по древнему индийскому храму.
С противоположной стороны здания до меня долетели голоса. Туристы. Как и я.
Я нагнулся – в пояснице прострелило, – чтобы пройти под низкой аркой, и попал в коридор со множеством проёмов