Изгой Великий. Сергей АлексеевЧитать онлайн книгу.
в который раз его выручило наставление Биона, когда связанных одной бечевой пленников выставили на торжище. Не в пример остальным невольникам Арис отринул все мучительные чувства и стал смотреть в лица купцов пристально и открыто, как если бы взирал на своих учителей. За время новых странствий у него опять отросла борода, обветрилось лицо, да и из одежды была лишь одна набедренная повязка, так что, прирождённый вольный и благородный эллин, он более напоминал варвара из диких лесов Рапейских гор, однако взирающего без ненависти и злобы.
Это и привлекло внимание одного из покупателей, по виду и одеждам жителя Рима, невесть как оказавшегося на персидских берегах: тогда философ ещё не знал, что на Капейском мысе давно уже не торгуют рабами, ибо после нашествия варваров ни один стратег понтийских полисов не отваживался ходить за добычей ни встречь солнцу, ни тем паче в полунощную сторону. И теперь рабы в Элладу поступали в основном из Персии и с берегов Красного моря. Оказалось, сей римлянин сговаривал и тайно вывозил в Персию молодых греков-гоплитов на службу Дарию, за что персы позволяли ему за малую плату подбирать на невольничьих рынках сильных и здоровых мужчин для труда в мраморных каменоломнях. Дармовых рабов он вовсе не ценил, невольники выдерживали года три, и непригодных для работы, больных, но ещё живых попросту приваливали глыбами или засыпали щебнем.
Римлянин спросил его о возрасте и вдруг, услышав речь невольника, встрепенулся, ибо признал в нём эллина. Когда же раб назвал себя, вначале не поверил, что перед ним тот самый философ, сочинитель известного ему запретного трактата о нашествии варваров, но Арис, доныне помнящий наизусть своё творение, в одну минуту доказал авторство.
Так ему и стало известно о своей славе, что уже давно была суща в Середине Земли, и это обстоятельство заставило поверить в счастливую судьбу публично казнённого сочинения. Однако римлянин Лукреций, купивший его у персов, как раба, не пожелал расставаться с приобретением. И хотя обещал волю, подчеркивая тем самым благородные порывы, но замыслил извлечь пользу, поскольку купеческий нрав преобладал в его господине. У римлянина было всё – богатство, дворцы, корабли, наложницы и уважение в своей среде; не хватало лишь славы философа, причём, как было по нраву олигархам, философа мятежного, бросающего вызов всему мироустройству! И она, эта слава, прельщала его больше всего на свете, позволяя продлить земное существование после смерти и на долгие века приковать к своей персоне внимание многих поколений.
Ещё по пути на остров Лесбос, где у Лукреция Ирия было имение, он предложил Арису послужить в качестве наёмного учёного, то есть поселить в прекрасной вилле на одном из островов, ему принадлежащих, обеспечить всем необходимым, чтобы избавить от забот о земном существовании, и всецело предаться учёным трудам. Взамен же потребовал навсегда отказаться от своего имени, которого Арис и так был лишен, ибо пребывал на положении невольника. При этом господин не оставлял даже