Есения. Сергей Владимирович ДоровскихЧитать онлайн книгу.
Жена Ульяна старалась улыбаться, но что-то поменялось в ней. Может быть, сказались долгие переживания, бессонница, но выглядела хозяйка дома сухой, измученной. Лицо стало бледным и натянутым, будто кто-то стёр с него все краски. Пётр же этого не замечал, радовался возгласам старших дочек, да приговаривал:
– Всё вам, всё вам, смотрите, сколько накупил всего! Сегодня подвозил… одного барина, так он так щедро расплатился серебром, что я теперь всех, милые мои, одарю, хоть трижды! Как в сказке! Это тебе, Фёклушка, ты же у меня, старшенькая моя, считай, невестушка, а ну-ка, примерь нарядец, впору ли будет? А то, у отца глаз востёр, я видел же, что прям по тебе шито-кроено!
– То золотом, то серебром платят, что ж это такое получается? – говорили негромко Ульяна, потому её никто в гомоне и не услышал. Она отошла в сторонку, где стояла младшая:
– А ты что там скукожилась вся, Есюша, а ну-ка, иди сюда! – подозвал Пётр. – Смотри, что тятька тебе привёз! Ай, какие, прям на твои белые ноженьки!
Есия примерила красные сапожки из мягкой кожи – оказались в пору:
– Ни у кого таких нет, а у тебя будут!
– Будешь ходить с красными ножками, как петушок! – посмеялась старшая.
– А ну перестань, ох, я тебе задам! – строго пресёк отец, и обратился к младшей. – А ты выйди, пройдись по двору, как они тебе будут, не холодно ли ножкам? Если холодно – то быстрей в дом! А так скоро тепло придёт, весна, раздолье, и мы уж так заживём, как никогда не живали! Уж поверьте, милые мои девчушки!
Фёкла гоготала от радости, а Дуняша, получившая в подарок мешочек сладостей, посасывала петушка на палочке, и непрестанно поддакивала старшей.
Во дворе совсем стемнело, и Есияя пошла по дорожке, ведущей к хлеву. Смотрела под ноги, и казалось, что яркие сапожки светились на фоне тусклого снега. Она не могла понять – почему же ей не радостно, как сёстрам? Девочка, как и мама, радовалась только тому, что тятька вернулся невредимым, а остальное вызывало почему-то лишь непонятную, гнетущую тревогу, которая только нарастала. И, будто подхватывая её тревожное настроение, из хлева послышался сдавленный глухой плач. Никто из животных таких звуков издавать не мог, но кому быть там, и тем более рыдать в столь поздний час?
Есия скрипнула дверью, осторожно повела глазами в темноте, и всё живое там на миг замерло, будто девочка застала врасплох своим внезапным поведением. Пройдя к стойлу, она увидела маленького косматого старичка. Удивилась – лапти на кривых ножках спутаны, смотрят носками в разные стороны, а тулупчик, подпоясанный ремнём с подковкой у круглого пузика, вывернут наизнанку. Дедушка сидел на жёрдочке, расчёсывал расписной деревянной скребницей густую смолистую гриву Уголька, орошая её слезами. Девочка заметила – у этого странного человечка было шесть пальцев, а вместо обычных ушей – мохнатые, и точно такие же, как у лошадей.
Сердце Есии дрогнуло, и вырвалось чуть слышно:
– Ой!
Дедушка кубарем перевернулся на жёрдочке, точно ловкий скоморох, и вмиг вернулся к прежнему положению:
– А,