Когда миллиона мало. Анна ЛитвиноваЧитать онлайн книгу.

      – Ходите со мной, а то растеряетесь.

      И даже в туалет повел скопом. Дамы там задержались. Ничего себе, даже в России цивилизация! Слив на фотоэлементах, вода идет – когда к крану руки поднесешь. Что же в Европе будет?!

      Сначала ахали, потом долго-тщательно обновляли макияж. Когда вышли, от Мирона влетело:

      – Сколько можно! Уже посадка! Ах, морды вы красили? Ну, ладно. В последний раз можно.

      – Это почему в последний?

      – Потому что горничная должна быть бесцветной. Иначе хозяйки вам быстро небо с овчинку устроят.

      Эльвира пробурчала:

      – Эх, надо было все-таки в стрип-бар вербоваться.

      Долетели быстро, в самолете вкусно поели, выпили на халяву вина. Те, кто дымил, бегали в хвост, на места для курящих. На посадке дружно прилипли к иллюминаторам. Даже с высоты видно: Европа! Крыши аккуратные, дороги чистые. И ездят – сплошь иномарки! Правда, крошечные совсем.

      Легенда Мирона (туристическая группа и жить будем в таком-то отеле) не понадобилась. Ослепительный итальянский пограничник объял Богдану жарким взглядом и стрельнул певучей тирадой – раза в три быстрее, чем на учебной аудиокассете.

      – Che?[2] – растерялась девушка.

      – Желает тебе счастья в его прекрасной стране, – пришел на помощь Мирон.

      – Grazie mille![3] – вежливо отозвалась она и изобразила европейскую улыбку.

      А официальное лицо – вместо того чтоб шлепнуть паспорт на стойку – вручил документ лично в руки. И слегка задержал свою жаркую кисть на ее пальцах.

      «Прав Мирон. Ухо востро надо держать. Хорошо, что я не на консумацию работать пошла».

      Но если каждый хозяин (или его сын, брат, сват) начнет ее домогаться, наверно, еще хуже будет. Прав-то никаких нет. Даже виза – и та через месяц кончится.

      Богдана, в толпе соотечественниц, шла по аэропорту, разглядывала публику, и черная зависть точила ей сердце. Ну, почему она родилась не здесь? Почему ее ровесницы – такие уверенные, потрясающе одетые? Стрекочут по-итальянски, обнимают своих кавалеров. И им не надо мыть туалеты, откладывать каждую тысячу лир[4], бояться, что депортируют из страны?!

      Прочие вырвавшиеся из России женщины пребывали в радостном возбуждении, а на Богдану снизошло прозрение. Горестное. Никому она здесь не нужна. Прав Мирон: унитаз мыть доверят. На ночь – с удовольствием снимут. А в принцессы не возьмут. И еще очень обидно, что итальянский (не учебный, а тот, на котором здесь говорили) она почти не понимала.

      – Чего скисла? – ткнула ее в бок Эльвира. – Заграница, красота! Ща на ярмарку поедем, пиццу жрать!

      Их встретил автобус. Чемоданы запихали в багажный отсек, расселись. Покорительницы Италии прильнули к окнам. Ну, просто чудо, чудо! Прямо на улице цветы в горшках. Возле кафе на тротуарах столики, плетеные кресла, народ винцо попивает. Машины останавливаются, чтобы пешеходов пропустить. И от каждой витрины дух захватывает. То цельный поросенок в россыпи яблок, то манекены в платьях неописуемой красоты.

      А ярмарка, куда в итоге приехали, с виду и правда ВДНХ. Только павильоны в стороне,