Понтифик из Гулага. Сергей АлексеевЧитать онлайн книгу.
лицо, багровый, назревающий синяк и опять просил прощения, целуя руки. Тётя уверяла, что простила, что всё забыто и никогда не вспомнится, что они снова будут дружить, как прежде, и учиться музыке. А родителям она скажет, будто упала с лестницы – ступени в мансарду и впрямь были крутые.
Но лучше бы она не говорила про учёбу, потому как перед глазами вставал голый, стонущий и нависающий над ней Вацлав, который всё ещё бродил возле дома и стучал время от времени. Ненависть к учителю вспыхнула так ярко, что этот, сильный и жестокий, вновь вселился в него и потряс кулаками.
– Я убью его!
Студент словно услышал угрозу, перестал стучать и исчез.
– И ещё убей своего папу! – зачем-то мстительно и горько вымолвила она.
Станислав убежал к себе, поскольку вот-вот должны были вернуться со станции родители, и, мечась по комнате, переживал всё заново. Он плакал и всё время насухо вытирал лицо, чтобы не заметили слёз. И так натёр, что оно загорелось и сделалось красным, как у Вацлава. Потом лёг, съёжился, показавшись себе маленьким, несчастным, и внезапно заснул. И проснулся поздно вечером от того, что Гутя сидела рядом и гладила его по волосам.
– Родители не пришли, – сообщила она, отдёрнув руку. – Мне страшно…
Дома было холодно, потому что куда-то пропал и слуга – не принёс угля из сарая и не затопил печи. Лицо у тёти распухло, глаза заплыли, и близость её тела почему-то больше не вызывала обжигающей плотской страсти. Возможно потому, что было студёным, напряжённым и на ощупь словно окостеневшим. Чувство вины всё ещё колючим комом топорщилось во всём его существе, но Станислав молчал и только гладил её поникшие, полуголые плечи. Они сначала сидели на кровати, прижавшись друг к другу от холода, потом, несмотря на опасность появления родителей, забрались под одеяло. Как-то незаметно оба согрелись, и в нём опять проснулась ревность, затмившая предощущение грядущей беды.
– Зачем ты занимаешься с учителем? – спросил он ломким голосом. – Он же мерзкий, красный и веснушчатый!
– Назло твоему папе! – мстительно призналась она.
И вдруг рассказала, почему отец приютил бедную родственницу в своём доме и всячески её опекает. Оказывается, три раза в неделю, когда Гутя работает в мясной лавке, он приходит туда, запирает дверь и делает то же самое, что учитель музыки, но уже без всякой какофонии. И это продолжается четвёртый год – всё время, пока она живёт в Белостоке.
В этот миг он возненавидел отца и мысленно поклялся каким-то образом отомстить ему. Он хотел этого так страстно, что молитва была услышана. До утра они с тётей так и не уснули, испытывая ненависть ко всему окружающему и друг к другу, а в седьмом часу в дверь застучали и по-немецки потребовали отворить. Сначала дом обыскали, перевернули всё вверх дном, но ничего особенного не нашли кроме продуктов с интендантских складов. Станислав с тётей уже принялись наводить порядок, однако немцы снова пришли и выгнали их на улицу, повесив на дверь свой замок. Они и сказали, что родители сидят в тюрьме, а дом преступников и всё имущество,