Герой России. Николай Викторович ИгнатковЧитать онлайн книгу.
одна сплошная дикость.
Снаряды рвут тела детей,
И это чья-то злая прихоть.
Мир без войны,
Война сплошная дикость.
Мир без войны,
Устала мать Земля.
Мир без войны,
Война соленый привкус.
Мир без войны,
Живыми ты и я.
Стекает каплями роса,
Земля рыдает отрешенно.
И смерти острая коса,
Висит, как меч заговорено.
Мир без войны,
Война сплошная дикость.
Мир без войны,
Устала мать Земля.
Мир без войны,
Война соленый привкус.
Мир без войны,
Живыми ты и я.
Остановись и оглянись,
Кругом раздолье, и просторы.
Не для того дана нам жизнь,
Чтобы вести войною споры.
Мир без войны,
Война сплошная дикость.
Мир без войны,
Устала мать Земля.
Мир без войны,
Война соленый привкус.
Мир без войны,
Живыми ты и я.
Живой
Слякоть, холод стеной и ползучая ночь,
А в траншее уже по колено воды.
И мы знали, зачем нужно все превозмочь,
Чтоб Россию свою нам спасти от беды.
Под ногами блестит одиноко звезда,
Ее свет упадет невзначай на сапог.
Что ты режешь людей на полоски война,
Для кого ты ведешь свой безумный урок?
А в ответ горизонт багровеет и рев,
Полетели снаряды, и пули свистят.
Не один у войны буду я бунтарем,
И глаза мои кровью налившись, блестят.
И встаю в полный рост, и иду на врага,
А за мной уже тенью, не выживший полк.
Где ты Господи там приготовил врата,
Я при жизни своей честно выполнил долг?
И затмением дня пролетела шрапнель,
Эти ядра давно не в цене у войны.
И грызет меня в душу сомнения червь,
Я один остаюсь в том краю тишины.
Серый мраморный пол затуманенных лет,
У окна без воды вся завяла герань.
Каплей мокрой в кровать упадет мне рассвет,
Ну и где ты теперь неподвластная грань.
Отделяешь меня ты теперь от кого,
От судьбы тех ребят, что остались лежать?
Да и мне ведь ненужно всего твоего,
Я готов, и теперь как тогда умирать.
Покосилась доска заколоченных рам,
Занавески давно из газетной трухи.
Сколько знала страна за историю драм,
Только нам опять кто-то вменяет грехи.
И за воздух, что льется парным молоком,
И кристальной зари чистоту ручейков.
И траву что ласкал я тогда босиком,
Неба синь, белизну кучевых облаков.
Только мы ведь теперь не чумазые те,
На коленях своих никогда не ползем.
И нашли мы себя в той сплошной темноте,
Пусть и резали нас, и сжигали в огне.
И живучие мы русским духом внутри,
И, похоже, играть нам всемирную роль.
У нас много такой искрометной любви,
Что