Четыре ветра. Кристин ХаннаЧитать онлайн книгу.
разогревалось оливковое масло. В кастрюле булькала овсяная каша.
– Доброе утро, – сказала Элса.
Она достала из ящика лопатку и опустила две лепешки в горячее масло. Они съедят их на обед, как сэндвичи, приправив драгоценными консервированными лимонами.
– У тебя усталый вид, – сказала Роуз не без сочувствия.
– Раф плохо спит.
– Спал бы лучше, если бы прекратил пить по ночам в амбаре.
Элса налила себе чашку кофе и прислонилась к стене, оклеенной обоями в розах. Она заметила, что в углу линолеум отошел. Выпив кофе, принялась переворачивать подрумянившиеся панелле.
Роуз мягко отодвинула ее и забрала из рук лопатку.
Тогда Элса занялась маслобойкой. Ее части нужно было помыть, обдать кипятком, а потом аккуратно собрать и отложить для следующего использования. Прекрасная работа, если хочешь занять мозг.
Из укрытия выползла сороконожка и плюхнулась на столешницу. Резким движением Элса смахнула насекомое на пол. Они уже привыкли делить дом с сороконожками, и пауками, и прочими тварями. Все обитатели Великих равнин искали хоть какого-то укрытия.
Женщины работали молча, но дружно, пока не встало солнце и не проснулись дети.
– Я их покормлю, – сказала Роуз. – Можешь отнести Рафу кофе?
Элса была благодарна свекрови. Она улыбнулась, сказала ей спасибо, налила в чашку кофе и вышла.
Солнце ярко-желтым пятном висело в безоблачном васильково-синем небе. Элса, не обращая внимания на последние разрушения – сломанный забор, поврежденную ветряную мельницу, растущие кучи пыли, – сосредоточилась на хорошем. Если она поторопится, то сможет сегодня постирать и отбелить белье. Вид чистых простыней на веревке всегда поднимал ей настроение. Возможно, просто потому, что это означало: она немного улучшила жизнь семьи, пусть никто этого не заметил.
Тони ремонтировал лопасть мельницы. Стук молотка разносился по бесконечной бурой равнине.
Раф оказался там, где Элса меньше всего ожидала его увидеть, – на семейном кладбище, клочке коричневой земли, огороженном покосившимся частоколом. Когда-то здесь был красивый садик: розовые вьюнки обвивали белый забор, буйволовая трава покрывала землю голубовато-зеленым ковром. Раньше Элса проводила тут целый час каждое воскресенье, в дождь, жару или снег, но в последнее время заглядывала не так часто. Как всегда, надгробия напомнили ей об умершем сыне, о мечтах во время беременности и о боли, которая со временем смягчилась, но не исчезла.
Она открыла калитку, косо повисшую на сломанной петле. На земле лежали десятки белых штакетин; некоторые сломались, другие вырвал свирепый ветер.
Из пыли торчали четыре серых камня. Три могилы детей Роуз и Тони – трех девочек – и Лоренцо…
Раф стоял на коленях перед надгробием сына.
Лоренцо Уолтер Мартинелли (1931–1931).
Элса опустилась на колени рядом с ним, положила руку мужу на плечо.
Раф повернулся к ней. Она никогда не видела в его глазах такой боли, даже когда они хоронили своего