Между львом и лилией. Александр ХарниковЧитать онлайн книгу.
что – не пойму. Голоса какие-то слышатся. Может, это Аграфена за душенькой моей пришла? Подожди, родная, скоро мы будем вместе, недолго мне мучиться осталось…
А ведь не старый я еще, да и детишки у меня остались. Они, правда, взрослые уже. Два сына – один родной, один пасынок. Старший уже воин, сильный и храбрый. Вот только жив ли он, Желтый Бобер… Он ведь со мной был рядом, когда по нам из кустов злодеи стрелять начали.
Мы никого не трогали, шли себе к месту, где в Сасквеханну впадает ручеек, на берегу которого у меня спрятано два каноэ, выдолбленные из ствола тсуги – местной сосны. А по реке мы собирались спуститься к фактории Джона Харриса[31], англичанина, недавно поселившегося на левом берегу Мутной реки[32]. Хотели мы у него обменять шкурки белок и лис – бобры-то в этих местах уже повывелись – на порох и свинец. У нас стрелять стало нечем, вот я и решил вместе с сыном и двумя молодыми воинами заглянуть к торговцу. Индейцев он, правда, случалось, обманывал. Но меня-то нет. Стреляного воробья на мякине не проведешь. Ан вот, как все вышло-то…
Идем мы, значит, по тропке, что вдоль обрыва стелется. Вдруг из кустов впереди: бах-бабах! И облачко порохового дыма вверх поднялось. Вижу, как воин, который впереди шел, взмахнул руками, и упал. Желтый Бобер – он тюки с мехами нес – уронил тюки и за грудь схватился. А третий воин, Скачущий Олень, крикнул мне, что уведет врагов, и стал карабкаться на скалу. У самого же кровь по руке течет – похоже, что и его пуля задела.
А потом снова кто-то выстрелил из кустов, и меня словно палкой по ребрам ударило. Ноги у меня подкосились, и полетел я с обрыва вниз.
Ох и летел я! Стукался о камни, кусты царапали мне лицо. Один раз так о камень боком ударился, что в глазах темно стало. Когда уже перестал вниз катиться, упал так, что руку подвернул. Сломал, похоже. Причем правую руку, так что я теперь с супостатами и сразиться не смогу – левой рукой делать это несподручно.
Полежал я чуток, потом собрал последние силы и отполз в кусты. Вовремя я это сделал. Слышу – разговаривают наверху. По-английски говорят, а что именно, никак разобрать не могу. В голове все шумит, да и английский язык я знаю не очень хорошо. Понял лишь одно, бандиты эти решали, что им делать дальше – спуститься и добить меня, или догонять индейца, который от них сбежал. Потом голоса затихли. Видно, они за Скачущим Оленем погнались. Только его не зря так назвали – бегал он быстро, и так просто им его будет не поймать.
А солнышко высоко на небе – почитай, что полдень наступил… Видно, не дотерплю я до темноты – совсем мне худо вдруг стало. Провалился я куда-то, словно в яму темную. Свет у меня померк в глазах, совсем я сомлел.
И привиделось мне, что Аграфена вместе с бабушкой моей Настасьей идут вдвоем по зеленому лугу у нас на Шерегодро-озере, разговаривают о чем-то и смеются. Бабушка говорит по-русски, Аграфена – по-индейски, но друг друга понимают. А меня не видят. Значит, не время мне к ним на тот свет идти…
Очнулся я от того, что кто-то меня ворочает. Тихо так,
Неизвестно, как Сасквеханну именовали сасквеханноки, но название Сасквеханна – из языка Ленапе, и означает Мутная река.