Играй и умри. Андрей БуторинЧитать онлайн книгу.
по-ронасски, – «поправил» его Теонг. – Мы же не на Ронасе. А на этом языке говорят у нас, на То…
Тохасианин вдруг запнулся на полуслове. Заговорив о языке, он невольно прислушался к своей речи и внезапно понял, что слова, вылетающие из его преобразившегося рта, вовсе не тохасианские. Точнее, не все тохасианские. «Урсбрун», «акретер» были родными словами, а вот все остальные…
– Что застыл? – усмехнулся чужак. – Тоже понял, что не на своем лопочешь? Ничего, солить твою плешь, не греми костями. Я уже дотумкал, где собака порылась. Это все Зона. Она и не такие загибы выруливает. Но сейчас как раз по делу, ковать твою медь. Смотри. Ты не свистел, когда сказал, что ты и есть то чудо в перьях. Теперь я вижу, что и похож чуток – тоже, вон, белобрысый и тощий. Нос острый, глаза круглые… Так вот! Умники, ученые эти, поймали иностранца. Ну, то есть, вояки поймали и передали ученым. Может, шпиона какого отработанного, а может, просто своего жалко было… Короче, валять твою кладь, взяли они тебя и поставили опыт. Перекроили знатно, хотели, небось, крылатого солдата сделать, да не вышло у них ничего, парализованный урод с обрубками получился. Ну и умом от этого чуток тронулся, прости уж за правду. В расход пускать пожалели, глистосеры яйцеголовые, выкинули. Йодистый калий! Решили, что Зона все равно доконает. И ведь чуть было не доконала. А тут я! Тебе на радость, себе на беду. Вот на кой маракой я тебя на себе поволок? Угодили прямиком… куда?..
– Куда?
– В неизвестную аномалию! Никогда о такой не слышал. Но, ковать твою медь, аномалия оказалась полезной. А может, Зона нас просто пожалела. Или выпендриться захотела. Зона, йодистый калий, она ведь разумная тварь, это ты мне как сталкеру с опытом поверь. Так вот, она, родимая, на тебя без слез смотреть не могла, видимо, ну и снова тебя человеком сделала, как раньше был. А потом, чтобы мы как глухой с немым не тарабанили, она нас одному языку научила, в бошки его наши заторкала. Только он ущербный малехо, не все слова в нем есть. А потому то, чего не хватает, мы все равно по-своему лопочем. Я по-русски, ты по-бабуински. Вот такой эпический опус. Усек?
– «Усек» – это как раз не переводится? – спросил Теонг. – Это значит «понял»? Правильно?
– Точняк, солить твою плешь! – осклабился чужак.
– Так вот, я не думаю, что твоя теория верна. В ней имеются зерна разумного, но ошибочна основа рассуждений. Самое главное – я сейчас не такой, каким был раньше. И надо мной не ставили опытов. И мы сейчас не на Ронасе… или как ты назвал свое место – Зона? Это, наверное, такое место на твоей планете? Так вот, мы не в Зоне. Мы на моей планете, на Тохасе. Внутри горы, где мой отец построил анабиозную установку для меня.
– Ничего-ничего, – похлопал его по плечу ронасианин. Или правильнее теперь будет «зонянин»? – Это все из-за опыта. Поиздевались над тобой жополобые… Встречу их – тоже опыт поставлю. А то и два, валять твою кладь. Ну а ты не боись, может, еще все и восстановится. Главное, здоровье вернулось. И держись уж теперь меня, коли так нас теперь Зона повязала. Пока не восстановишься. Ежели хочешь, конечно. А не хочешь – не держу. Ноги теперь