Антик с гвоздикой. Ирина МельниковаЧитать онлайн книгу.
Вот и сегодня, чего они только с утра не намечтали с Марфушей на пару. А что получилось? Сплошные неприятности!
В дверь постучали, и девушки, вздрогнув от неожиданности, испуганно переглянулись. А Марфуша еще перекрестилась.
– Барыня приехали и велели вам, Ксения Кирилловна, в столовую спуститься! – возвестил рослый лакей Данила, он же старший брат Марфуши.
– Ну, как, Данилка? – справилась у него сестра, кивнув на дверь. – Сильно сердитая или в меру?
– Что сердитая, не скажу, – пожал плечами Данила, – но губы поджаты, а брови нахмурены. Однако, дома ли Павлик и барышня, вроде без злости спросила.
– Лучше бы она ругалась, – вздохнула Ксения и с видом вступающей на костер великомученицы отправилась к выходу из спальни. Марфуша торопливо перекрестила барышню вслед. Она знала, что ее черед придет чуть позже, и тогда уж барыня не обойдется хмурым взглядом. Лишь бы плетку в ход не пустила. Сама Марфуша только слышала о способностях барыни обращаться с плеткой. Говорят, запросто горлышко бутылки хлыстом срезает. Поэтому вся дворня с ужасом ждала того момента, когда хозяйка пустит плетку в дело, ведь прежний хозяин, граф Гаврила Изместьев, да и его сынок Федор большие мастаки были «вбить разум в башку через задницу». Так весьма изящно выражался князь Гаврила и крайне усердно свой же завет исполнял, устраивая массовые экзекуции на конюшне даже за малейшую провинность. Сынок от него не отставал, но ввел для порки единый день, четверг…
Вот уже восемь лет минуло, как отпели князя Федора в усадебной церкви, а графиня Наталья взяла бразды правления в свои руки. Они у нее по-мужски сильные, но и характер тоже не по-женски жесткий и своевольный. Вероятно, потому, что с малых лет она видела только нужду. Отец, Кирилл Бертеньев, столбовой дворянин, славный род которого начинался от Рюриковичей, успел задолго до ее совершеннолетия пропить не только свое вовсе не малое состояние, но и приданое своей жены, урожденной графини Ромашовой. Худой, небритый, беспрестанно кашляющий, он бродил по комнатам их старого дома, бранился с экономкой, дрался с их единственным лакеем. Слуги, жалея его жену и дочерей, не позволяли Кириллу Бертеньеву выносить и продавать на пропой последние вещи.
Но потом умерла мама, а вскоре отец пропал, оставив Наташу, которой едва исполнилось двенадцать лет, с трехлетней Ксенией на руках. Он исчез из их жизни навсегда. И, как шептала старая экономка Анфиса, торопливо крестясь и боязливо оглядываясь по сторонам: «Сгинул, горемычный! Грех говорить, но слава те, господи!»
Так что и Наталья, и ее младшая сестра если и встречали в своей жизни мужчин, то только самого низкого пошиба, вроде своего отца и его грязных собутыльников. А после замужества Натальи – графа Федора и его гнусных приятелей, что было гораздо хуже. Отец хотя бы не предавался разврату у детей на глазах.
После гибели отца девочек приютила дальняя родственница матери княгиня Машкова. Бедная тетушка, она думала, что совершила благое дело, выдав Наташу в