Воспоминания Элизабет Франкенштейн. Теодор РошакЧитать онлайн книгу.
моя дорогая, что ты думаешь о наших маленьких друзьях? – спросил барон.
– Это самые чудесные игрушки на свете…
– Игрушки? – притворно рассердился барон. – Ха! Ничего подобного. Они такие же живые, как мы. – Пораженная, я раскрыла рот, но не знала, что сказать. В полном замешательстве я повернулась к Виктору, который не выдержал и захохотал, схватившись за живот и согнувшись пополам. Я опять посмотрела на барона. – Ну, почти как мы, – поправился барон, подмигивая мне. – Виктор! Оживим их?
Виктор посмотрел на кукол и остановил свой выбор на изящной даме, сидевшей за фортепиано. Если бы не фарфоровое личико, ее было не отличить от настоящей. На ней было розовое парчовое платье, высокий напудренный парик; тонкие пальчики унизаны сверкающими бриллиантовыми перстнями, на шее жемчужное ожерелье. Виктор сунул руку под табурет, на котором сидела дама; я услышала слабый щелчок. Дама повернула голову и поклонилась мне. Потом пришли в движение руки, и я увидела, как ее пальчики легко касаются клавиш. И вот комната наполнилась музыкой, хрустальными звуками, в которых я узнала колыбельную песню. Я захлопала глазами от удивления. Маленькая пианистка наклонила голову, прислушиваясь к мелодии, потом оглянулась на меня и вновь изящно поклонилась мне. Тем временем Виктор прошел по комнате и остановился у стола, где на бархатной подушечке сидел, скрестив ноги, арап в тюрбане и курил кальян; Виктор прикоснулся к нему, арап достал флейту и поднес ее к губам. Перебивая колыбельную пианистки, полилась мелодия сарабанды.
– Протяни палец вот сюда, – сказал барон и, взяв меня за руку, поднес ее к отверстиям флейты.
Я ощутила слабое дуновение воздуха: дыхание арапа, дувшего в свой инструмент.
– У него в груди помещены мехи, – объяснил барон, – оттого-то музыка звучит так нежно, как если бы дул человек.
Позади арапа раскрылась богато инкрустированная шкатулка, и оттуда выскользнула danseuse[14] в чадре, поклонилась и начала кружиться под экзотическую мелодию. На ее тонком пальчике сидела крохотная канарейка, которая махнула хвостиком, раскрыла клюв и защебетала. Маленькая танцовщица выделывала восхитительные фигуры, но не успела я налюбоваться ею, как Виктор привел в действие еще несколько кукол. Слон встал на бивни, лебедь скользил вперед и назад, чистя перышки, лошади запрыгали, поднявшись на задние ноги, лисы пустились в танец под свою музыку.
– Теперь ты видишь, – сказал барон, – что это далеко не простые куклы. Это, дитя мое, автоматы. – Он сказал это шепотом, наклонившись ко мне, словно поверял ужасную тайну. – В них – сама загадка жизни. – Я в замешательстве молча смотрела на него. – Возможно… возможно, они умнее тебя, моя дорогая, – продолжал он, с важным видом постучав себя по лбу. – Ты мне не веришь? Виктор, ты не против, чтобы к нам присоединился герр доктор Генрих?
Виктор тут же бросился к дальней полке и вернулся с бородатой куклой в профессорской мантии и квадратном головном уборе. Виктор
Танцовщица (