Две повести. Александр СолинЧитать онлайн книгу.
голову, я пошарил глазами в небесах и наткнулся на умирающий блеск луны. В голове сами собой всплыли обрывки сна. Какой странный сон. Разноцветная луна. К чему бы это? Открытое окно. А это зачем? Помню – я что-то сказал, а что сказал – не помню. Снится черт знает что. Не мудрено – после всех этих потрясений. В подтверждение моих мыслей чайник сердито фыркнул, щелкнул выключателем, и я стал заваривать чай. Чтобы не клевать носом, я залил два пакетика. Пока чай настаивался, я продолжал размышлять, и размышления текли без всяких усилий с моей стороны.
Всю нашу жизнь, думал я, мы существуем среди объектов и субъектов, на которые мы по необходимости направляем или не направляем наши мысли и наши действия. А они – на нас. Вариантом здорового безразличия можно считать такое состояние внимания и ума, когда занимаясь кем-то или чем-то в отдельности, мы только на них и сосредоточены. Хуже, когда мы заняты кем-то или чем-то одним, а голове нашей не дают покоя другие. И совсем худо, когда что бы мы ни делали – в голове, как гвоздь, торчит один и тот же субъект или объект. И тогда добродушный доктор с молоточком в кармане готов принять нас, чтобы узнать, как мы дошли до жизни такой. К чему это я? А к тому, что мысли мои в то утро неизменно натыкались на один и тот же гвоздь. Нетрудно догадаться – какой.
Конечно же, я первым делом проверил газетку – нет ли в ней чего нового. Нового не было, а старое я посчитал делом прошлым. Конечно же, я тщательно обшарил стол и другие горизонтальные поверхности в расчете на новые артефакты. Новых артефактов не было. Да и что считать артефактом? По большому счету артефакт – это надпись «Иванов – дурак» на древней амфоре, найденной на дне лунного моря. Не думаю, что я мог на такое рассчитывать. Тогда что? Где знаки? Где сообщения? Где поползновения? Не иначе решили уморить ожиданием. Если к этому добавить пытливые взгляды жены, которые она принялась бросать на меня с утра пораньше, то можно представить мое состояние. Хреновое, прямо скажем, состояние. Тем не менее, я изо всех сил изображал беспечного мужа.
Жена разбудила детей. Квартира наполнилась голосами. Маленькие человечки, досыпая на ходу, задвигались у нас под ногами, подгоняемые материнскими указаниями. Я невольно прислушался к звуковому сопровождению воспитательного процесса и с удивлением подметил, что голоса моих детей вовсе не похожи на невинное, как мне казалось раньше, щебетание, а имели ярко выраженный характер упорного игнорирования. Сын ворчал и огрызался, почти как я сам, а дочь отвечала капризно и раздражительно, почти как ее мать. Складывалось впечатление, что не они у нас путаются под ногами, а мы у них.
– Ну что, – бодро сказал я, когда жена и дети собрались в прихожей. – Кто со мной до школы?
Все трое молча взглянули на меня, а потом жена сказала:
– Вот и хорошо. А я тогда побуду еще дома.
Мы поцеловали ее, каждый по своему, и отправились в путь. Когда мы проходили мимо котельной, дочка вдруг спросила:
– Папа,