Наблюдатели. Сергей СаканскийЧитать онлайн книгу.
со мной.
И вот, впервые, я полюбила сама… И не было сил противится этому чувству.
Он ухаживал за мной. Иногда, вечерами, я выглядовала из окна и видела: стоит его большая белая машина, и он в машине сидит, на мои окна смотрит.
А утром я находила замёрзший букет в талом мартовском снегу…
Он такой же как я, он – мистик!! Он знает о существовании тонкого мира. Такое слово как «Дух» – далеко не пустой для него звук. Мы можем часами разговаривать о «Розе мира», о Блаватской… Счастье то, что он есть и несчастье – то, что я не встретила раньше его.
В семье я не находила понемания. Мой так называемый законный муж – примитивный и грубый материалист. Он не верит в Бога и этим сказано всё!
Я в церковь пошла и молилась там. Я просила Господа: «Господи, дай мне знак!» Но всё молчало вокруг.
Однажды погожим весенним утром я увидела, как солнечный луч из окна коснулся светлого лика Богоматери. Младенец на её руках был в тени, что также имело смысл…
«Это знак!» – сказала себе я.
Тем же вечером, когда я опять увидела его большую белую машину, я выбежала, простоволосая, на улицу, смело распахнула дверь и он увёз меня в ночь…
Его зовут… Нет! Я не назову его имени даже тебе, мой дружеский, мой женский дневник. Он настоящий француз, парижанин, работает в посольстве, с миссией. Он умён и галантен, как настоящий джентельмен. Когда-нибудь он увезёт меня с собой во Францию. Прощай, немытая Россия!
О, это непросто – писать прозой, и не потому, что я отвыкла от клавиатуры: мне, с ранней юности привыкшей к сладкоголосию стихов, к ритмам и рифмам, к тайным мерцаниям смысла…
Дар поэта – особый дар: поэт и прозаик столь же отличны друг от друга, как адвокат и медик, биолог и астроном. Их семантическая общность лишь кажущаяся: вводит в заблуждение то, что оба работают со словом, но и многие другие специалисты также работают со словом – те же адвокаты и медики, ученые и журналисты… Но разве является художественным произведением какая-нибудь речь в зале суда?
Микров вернулся, в прихожей ступнями гремит… Несколько ловких движений пальцами – и скрыта от нежеланных глаз болью и кровью написанная страница моего дневника.
Вот что неожиданно приходит мне в голову: может быть, я гость на этой холодной Земле, и послана сюда лишь для того, чтобы молча наблюдать за людьми, созерцать, но не действовать в этом мире?
23
Сегодня кто-то позвонил в дверь, я пошла, простоволосая, открывать, наверняка уверенная, что это соседка пришла за луковицей, но – каково же было мое потрясение – на пороге с тросточкой, с черным дипломатом, такой же, как в воскресенье у Меньшиковых – стоял Жан. Я чуть было не закричала, с головой выдав себя. Я еле удержалась на ногах, меня шатало, из меня текло. Никогда никакой мужчина не был мне так глубоко желанен.
Я с ужасом вспомнила, что ела за обедом чеснок, много чеснока… Я с ужасом подумала, что под левым крылышком носа притаился у меня невыдавленный прыщик…
Но почему? Зачем он пришел?
Это