По ту сторону звезд. Кристофер ПаолиниЧитать онлайн книгу.
гримасу. Возможно, она ошибается – хотелось бы ошибиться, – но едва ли.
Отсюда вопрос: как могла эта оболочка, это инопланетное устройство разобраться в ее физиологии настолько, чтобы вмешаться в процессы пищеварения? Одно дело подключиться к нервной системе, но подсоединиться к фундаментальным биологическим процессам, в том числе к пищеварительному, в разы сложнее.
Практически все живое в галактике состоит из определенных элементов, «кирпичиков», но тем не менее каждый биом развивает собственный «язык» кислот, белков и прочих химических соединений. Невероятно, чтобы «скинсьют» мог объединиться с ней на таком уровне. То есть создатели/родители чужи развили гораздо более сложные технологии, чем Кира думала поначалу, – и если они и есть захватчики…
Конечно, возможно и другое объяснение: «скинсьют» бездумно следует собственным потребностям и в итоге рано или поздно отравит, а то и убьет Киру из-за рокового несовпадения в химическом составе.
Но и в том и в другом случае от нее тут ничего не зависело.
Пока что она не чувствовала голода. Как и необходимости облегчиться. Так что Кира снова закрыла глаза и мысленно вернулась к тому сну, перебирая те подробности, что казались наиболее важными, в поисках хоть каких-то намеков, которые помогли бы ответить на ее вопросы.
– Эндо, включи аудиозапись, – велела она.
– Включаю аудиозапись.
Медленно, тщательно выговаривая слова, Кира составила полный отчет о своем сне, постаравшись не упустить значимую информацию.
Колыбель… Горестная грань… Воспоминания звенели в ней отголосками – словно где-то вдали ударили в гонг. Но Кира догадывалась, что Кроткий Клинок еще многим собирается поделиться с ней, что он пытается передать ей некий главный смысл, и смысл этот прояснится не сразу. Может быть, если она снова уснет, Кроткий Клинок пошлет ей еще одно видение…
3
После этого время стало слипаться. Оно двигалось разом и быстрее, и медленнее обычного. Быстрее, потому что большие его куски проходили для Киры незаметно, пока она спала или грезила в сумерках меж сном и явью. Медленнее, потому что часы бодрствования были совершенно однообразны. Она слушала бесконечно повторяющуюся музыку Баха, обдумывала данные, собранные на Адре, и пыталась сообразить, имеют ли они какое-то отношение к чужи и если да, то какое, – и погружалась в более счастливые тайники своей памяти. Ничего не менялось, ничего не двигалось, кроме ее дыхания, потока крови в жилах и еле заметного копошения мыслей.
Кира ела мало, и чем меньше ела, тем меньше хотелось. На нее снизошел всеобъемлющий покой, тело казалось отделенным и бесплотным, как голограмма. Когда она все-таки выбиралась из кресла пилота, ни сил, ни желания делать зарядку не обнаруживалось.
Периоды бодрствования становились все короче, и наконец почти все время она стала проводить в дремоте, включаясь и отключаясь, уже не зная, спит или нет. Иногда от Кроткого Клинка поступали фрагменты образов, импрессионистские