Женщины в любви. Дэвид Герберт ЛоуренсЧитать онлайн книгу.
посмотрела на нее полным отвращения взглядом.
– Ну, – протянула Гермиона, – не знаю. Я, например, получаю огромное удовольствие, когда узнаю что-то новое, это так чудесно; ничто не значит для меня больше, чем познание конкретных фактов – я могу смело сказать, что это именно так.
– Познание чего именно, Гермиона? – спросил Александр.
Гермиона подняла лицо и пробормотала:
– М-м-м, не знаю. Но одним из таких моментов были звезды – я тогда многое узнала о звездах, многое поняла про них. Я тогда чувствовала себя так возвышенно, так раскрепощенно…
Биркин, побелев от гнева, посмотрел на нее.
– Да зачем тебе эта раскрепощенность? – саркастически спросил он. – Ты же не хочешь быть раскрепощенной.
Гермиона обиженно отшатнулась.
– Послушайте, но подобное ощущение безграничной свободы знакомо каждому, – вмешался Джеральд. – Так чувствуешь себя, когда забираешься на вершину горы и видишь оттуда Тихий океан.
– «Когда, преодолев Дарьенский склон, необозримый встретил он простор»[12], – пробормотала итальянка, на мгновение поднимая глаза от книги.
– И даже не обязательно Дарьенский, – заметил Джеральд, а Урсула рассмеялась.
Гермиона подождала, пока улягутся страсти, и совершенно равнодушным тоном продолжала:
– Да, знание – это величайший дар жизни. Если ты обладаешь знанием, значит, ты счастлив, ты свободен.
– Разумеется, знание – это свобода, – поддакнул Маттесон.
– Спрессованная в таблетки, – вставил Биркин, окидывая взглядом сухопарого, застывшего в одной позе баронета.
Гудрун тут же представила знаменитого социолога в виде плоского пузырька с таблетками из спрессованной свободы внутри. Это ее развеселило. Теперь сэр Джошуа был навеки запечатлен в ее памяти, так как у него было там свое место и свой ярлык.
– Что ты такое говоришь, Руперт? – холодно осадила его Гермиона.
– Если говорить прямо, – ответил тот, – познать можно только что-то завершенное, то, что осталось в прошлом. Это как если бы мы, консервируя крыжовник, закупорили вместе с ним в банке свободу, которой наслаждались прошлым летом.
– Неужели можно познавать только прошедшее? – язвительно спросил баронет. – Можем ли мы сказать, что, зная законы гравитации, мы прикасаемся к прошлому?
– Без сомнения, – ответил Биркин.
– Я сейчас прочитала изумительную вещь, – внезапно вклинилась в разговор маленькая итальянка. – Тут говорится, что мужчина подошел к двери и торопливо бросил глаза на улицу.
Все расхохотались. Мисс Бредли подошла и заглянула в книгу через плечо графини.
– Вот! – показала графиня.
– «Базаров подошел к двери и торопливо бросил глаза на улицу», – прочитала она.
Опять раздался громкий смех, но самым странным из всех был смех баронета, прозвучавший, словно грохот камнепада.
– Что это за книга? – живо спросил Александр.
– «Отцы и
«Когда, преодолев Дарьенский склон,/Необозримый встретил он простор» – строка из стихотворения Дж. Китса «При первом прочтении Чапменовского Гомера», пер. С. Сухарева (цит. по книге «Дж. Китс. Стихотворения. Серия „Литературные памятники“, Л.: Наука, 1986)