Бефстроганов по-губернаторски. Вадим ПанджаридиЧитать онлайн книгу.
компании своих одноклассников, дочери и родителей.
Каждый день она писала ему эсэмэски по телефону. Эти короткие записки иногда говорят больше, чем длинный роман. В них нет ничего лишнего, в них больше откровенности и открытости, нежности и страсти, наконец, что самое главное, ожидания скорой встречи. Их хочется читать снова и снова.
«Люблю. Скучаю. Хочу тебя. Целую, – писала она. – Лежу с “Географом”, читаю, засыпаю. Спокойной ночи, милый. Люблю тебя. Целую». «Любимый, не могу уснуть. Хочу засыпать с тобой. Хороших тебе сновидений. Люблю. Целую». «Любимый, ночь прекрасна, и утро – тоже. Соскучилась. Целую».
А если Бэзл не отвечал по каким-то причинам, то следовали письма такого содержания: «Бэзл, ты вредный». И спустя какое-то время: «Любимый, я уже соскучилась. Ты очень полезный. Целую».
Или вот еще: «Любимый, нарушаешь традиции, где поцелуи на ночь и утром? Целую». «С “Географом” попрощалась, уже привыкнуть успела, как родной стал. Спокойной ночи. Целую…»
В первых числах февраля Мирослава встречала его на вокзале. Она вглядывалась в черную заснеженную даль, ожидая с нетерпением, что вот-вот сейчас загорится зеленый свет на семафоре и из-за поворота, горя прожектором, выедет поезд. Так, наверное, встречали жены своих мужей, вернувшихся с длинной и тяжелой войны.
– Ты возмужал, заматерел, – сказала она, увидев его, бородатого, в лукойловской аляске с мохнатым воротником, в лисьей ушанке, спускающегося из вагона на перрон. – На медведя похож. Тебя не узнать. Настоящий сибиряк, как Прохор Громов из «Угрюм-реки». Ты скучал?
– А ты как думаешь? Ты тоже истосковалась по мне? – Он грубо, по-сибирски, обнял ее, зажав в жарком поцелуе.
– А по письмам разве не видно? Так скучала, так скучала, что всю ночь во сне кончала, – шепнула она ему на ухо. – У меня даже сейчас трусы мокрые. У вас было холодно? – переменила она тему.
– Обычно. Я привык. Сибиряк не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается.
Они подъехали к дому Бэзла. Его машина стояла во дворе, засыпанная снегом, будто в сугробе.
– А когда ты уезжаешь, кто за машиной смотрит? – спросила Мирослава, припарковывая свой ярко-красный «хендай» рядом с черной машиной Бэзла.
– Есть тут у нас один мужик, татарин. Бывший мент. Он живет на втором этаже, его окна выходят во двор. Вот они, – указал Бэзл на дом. – Он на пенсии, пьет водку и смотрит в окно. Поэтому все про всех знает. Если что – звонит.
Я ему маленько приплачиваю за это. На водку, за хлопоты.
– Заниматься любовью подано, ваше сиятельство, – сказала она, повиснув на его шее, когда они поднялись в его квартиру.
Вся длинная ночь была в их распоряжении… Такого секса, как с этим «милым мальчуганом», у Василия не было никогда и ни с кем, несмотря на его огромный опыт по укладыванию дам. Но это было уже в прошлом.
А для Мирославы встречи с Бэзлом, кроме всего прочего, были еще и как отдушины от серых и постылых трудовых звездинских будней. Она ждала этих встреч, как ждет любовник молодой минуты верного свиданья…
– Что у вас там нового? – спросила она