Зеркало для невидимки. Татьяна СтепановаЧитать онлайн книгу.
назначенную по телефону встречу Лильняков опоздал. Колосов поджидал его на Новом Арбате, что называется, в гуще народной у обменного валютного пункта – вроде два «зеленщика» встретились пошептаться накоротке. Яуза, как Колосов определил навскидку, был в средней степени опьянения. Разговор с ним вышел короткий. Только Никите все время хотелось повысить голос – казалось, Яуза с трудом воспринимает человеческую речь. Но громко говорить о таких интимных вещах, как «ориентировка на розыски подозреваемого в убийстве фигуранта», естественно, было неудобно. Колосов заряжал конфидента инструкциями, как гнилой аккумулятор. Яуза лишь недовольно сопел.
По области за ним водилось кое-что, он подозревался в нескольких кражах, но прямых улик не было. Делу можно было дать ход, а можно было и не давать. Яуза в любой степени опьянения смекал подобный расклад и поэтому не ответил на очередное поручение категорическим «нет, никогда!».
Он помнил, как однажды попытался отказаться, с этим как раз вот ментом, который умеет так разъедать вашу душу разными многозначительными обещаниями. Да, дело было. Колосов, получив отказ, колебался недолго. Яузу посадили в камеру сначала по статье 122 УПК на трое суток, а затем продлили срок задержания и до десяти суток. И все на строжайшей диете – то есть без спиртного. И Яуза, как говаривали сыщики, «обмелел до дна». На четвертые сутки поста он уже был шелковым. И на грозный вопрос начальника отдела убийств: «Ну, будешь работать?» – ответил униженным согласием.
Это и был тот самый жирный плюс в пользу того, что работать с кончеными алкашами негласно все же стоит. Но были и жирные минусы, Колосов это осознавал. То, что Яуза рано или поздно засыплется по пьянке, ни для кого секретом не являлось. А то, что этого не произошло с ним раньше, было следствием лишь слепого везения – пьяным море по колено – да, пожалуй, той вялой брезгливости, которую питал к этому рано полысевшему сморщенному пьянчужке уголовный мир. В глазах братвы Яуза был настолько люмпен, что его просто никто всерьез не принимал. Его даже не остерегались – все равно, мол, в отключке, пузыри пускает.
Но даже на пороге отключки Яуза слышал, видел и чувствовал то, что должен слышать, видеть и чувствовать агент средней руки. А большего от него и не требовалось.
– Трудно будет, начальник, – заныл Яуза. – Да потом он, по слухам, вроде завязал уже, ну не так, чтобы совсем, но…
– Кто завязал? Клиника? – искренне удивился Колосов.
– Ну, как зенки-то ему вышибло, как окривел… Тут и любой оголтелый с катушек тронется, а уж этот… И опять небось все срочно?
Нытье Лильнякова было пресечено в корне легким намеком на камеру ИВС. И когда они расставались, в глазах Яузы застыла такая собачья тоска…
– Связь по-обычному? – хмуро спросил он и, кивнув на прощанье, заспешил к подземному переходу.
Колосов пошел к машине, оставленной в переулке. Воспоминанием от Яузы остался лишь призрак перегара.