Ржевская дуга. Детство. Стихи и проза о Великой Отечественной Войне. Геннадий Федорович РусаковЧитать онлайн книгу.
в сторону реки, спросил: «Это – Дёржа? А где Сукромля?»
Мы догадались, что он спрашивает о наших речках и ответили: «Сукромля в другом конце деревни». Он что-то записал и сел в машину. Она развернулась и тронулась, но тут в соседнем дворе, почему-то завизжал поросёнок, машина остановилась, из неё вышли двое – этот офицер и солдат. Они подошли к дому и стали стучать в двери, но там никто не отвечал, так как взрослые были в поле, а дома были двое маленьких детей. Старшему было, наверное, годиков пять, а может даже меньше, точно не помню. Не дождавшись ответа на стук, офицер что-то сказал солдату, тот сходил к машине, принёс и подложил то, что принёс под дверь. Нам офицер что-то сказал и махнул рукой, чтобы мы уходили, мы отошли. Офицер с солдатом зашли за угол дома. Почти сразу прогремел взрыв, дверь сорвало, солдат вошёл во двор, раздался выстрел.
Солдат вышел со двора, волоча за ногу мёртвого поросёнка. Офицер достал, из кармана какие-то бумажки, положил их на завалинку дома, придавил небольшим камешком, сказал: «Плата». Это были, как потом выяснилось, оккупационные марки. Поросёнка погрузили в машину, сели сами и уехали. Я так подробно описал первую встречу с оккупантами потому, что второе посещение нашей деревни немцами непосредственно коснулась меня.
Глава 4. 1941 год. Военный запас
В понедельник мы с сестрой пошли в школу, занятия не отменяли, никто не знал, что появятся новые хозяева, хотя они появились, но уехали, из школы никаких распоряжений не поступало.
Школа располагалась в соседней деревне, в том самом Тупицино в 3,5 км от Егорьевского. Там жила вся наша родня по маминой линии. В конце недели, если не ошибаюсь, в четверг, на занятиях появился немецкий офицер. Он неплохо говорил на русском и объяснил старенькой учительнице Елизавете Капитоновне (у неё училась ещё моя мама), что теперь ей надо вести уроки по-новому. Он постарается проследить за правильным обучением учеников. Ученики должны знать: Советы и Сталин – это плохо. Германия и Гитлер – это хорошо. Это было главным в его, довольно длинном разговоре с учительницей.
Когда немец ушёл, учительница сказала: «Я не знаю, как и что может случиться потом, но считаю – вам больше пока в школу приходить не надо». Так вот и закончился наш учебный год.
Примерно дня через три после отмены занятий мы с сестрой решили устроить себе праздник. Кажется это было воскресенье, опять взрослых в деревне не было, как я говорил, убирали хлеба. А мы: я, сестра и брат были дома и пили чай. На столе кипел самовар, а под столом стоял небольшой мешочек с сахаром. Я достал его из тайника, это был наш военный запас.
Когда на улице раздался крик кого-то из соседних ребятишек: «Немцы!», я, помня о том, что произошло в первое появление их в нашей деревне, полез под стол, что бы спрятать этот мешок обратно в тайник. Заторопился, толкнул стол и опрокинул кипящий самовар на себя. Ожог был страшным, с меня слезла, наверное, половина кожи, и я оказался в постели надолго.