Он и она минус он и она. Лариса СоболеваЧитать онлайн книгу.
я… я… я… А тогда, выходит, не любил?
– Любил! Но… дурак был молодой. Мама истерику закатила… Растерялся я, понимаете? Не знал, где и на что жить, я еще учился…
– А сейчас мама не закатит истерик?
– Ее нет. Гипертонический криз и – все, впала в коматозное состояние, да так и не вышла из него. Мама слишком близко к сердцу принимала любой шум на улице, события, дрязги на работе, не умела управлять собой.
– Прости, не знала.
Таким тоном посылают на три известных буквы, а не извиняются, Платон решил не подливать масла в огонь злобы Надежды Артемовны, благоразумно держал паузу. А ведь она хотела еще что-то сказать ему, но помешал Ваня, прибежав, мальчик уселся за стол и затребовал пирожков – много. Он взял все внимание взрослых на себя, ел и одновременно рассказывал про свои очень важные дела – про взросление крысы от рождения, про богомола, который умер по неизвестным причинам, про улиток, которых ему купила бабуля. Как правило люди умиляются, глядя на акселерата, но трое взрослых лишь кивали, чтобы мальчик видел: его слушают. На самом деле каждый находился в своих невеселых думах.
Незаметно и вечер наступил.
Пока делали обыск в квартире Пешковых, женский труп во второй квартире ждал очередности на полу спальни. Потом Коноплева мучила всех, исследуя Татьяну Лукьянову, заодно действуя на нервы Феликсу своей нарочитой медлительностью, ей же нужно продемонстрировать, какая она трудяга-работяга. Наступил и час, когда Ольга вместе с двумя трупами и складным стульчиком укатила в царство мертвых – в морг. Феликс, что называется, перекрестился и дал команду оккупировать спальню.
Криминалист Огнев занимался отпечатками и уликами по всей площади первого уровня. Квартира большая, заморишься искать здесь что-либо, вот и парились все до вечера, копаясь в каждом углу, перебирая книжки, шмотки, а барахла – ого-го сколько! И в каждом кармане может лежать какая-нибудь фигня (по словам Жени), способная пролить свет на тайну двух трупов, которую Феликс безуспешно складывал в уме, чтобы дать завтра полную картину Терехову.
– Мне интересно, – рассматривая в гардеробной полки-полки-полки, промямлил с кислой миной Сорин Женя. – Зачем женщине столько сумок? Там одних карманов не перечесть.
– А ты не считай их, а заглядывай туда, – дал практичный совет Вениамин. – Кстати, дно сумок смотри с внешней стороны, иногда и там карманы лепят.
– Слыхал? – ухмыльнулся Феликс. – Давай, Сорняк, осваивай профессию барахольщика, в жизни все пригодится.
Услышав голоса, он подошел к перилам и глянул вниз. Там стояла девица неопределенного возраста, первое, что резануло по глазам – волосы разных цветов от розового до темного красно-каштанового, все это богатство торчком зиждется на голове. Она закинула ремешок сумочки на плечо и о чем-то спорила с полицейским, который, подняв голову, позвал его:
– Феликс, мадам хочет поговорить с Танюхой.
Тот с готовностью сбежал по лестнице, не спуская алчных глаз с