Мария Федоровна. Александр БохановЧитать онлайн книгу.
оба мне подарили по маленькому пасхальному яичку, сделанному из старого русского фарфора». Это была первая и последняя встреча; на похороны своей строгой свекрови в Данию Брасова не приехала…
В русских домах, в русских ресторанах и клубах все эти дни было много разговоров о покойной. Устраивались памятные вечера и беседы. Вспоминали различные страницы жизни этой датской принцессы, ставшей такой родной, такой русской, такой своей.
Газеты опубликовали страшную фотографию: Мария Федоровна в гробу. Маленькая, худенькая женщина, в белой наколке, из-под которой выступали некогда черные, теперь же почти седые локоны, с крестом в руках, сложенных на груди. Она мало изменилась; черты лица были пронзительно знакомы и остались такими же, как двадцать или тридцать лет назад. Образ этой женщины в России был известен всем от мала до велика.
Ее портреты украшали стены учебных заведений, многих присутственных мест, витрины фешенебельных магазинов, страницы дорогих альбомов по истории России и Династии. Их постоянно публиковали самые распространенные газеты и журналы. Не было ничего удивительного в том, что в небогатом доме мещанина, в Богом забытой дыре, каком-нибудь Царёвококшайске, или в неказистой крестьянской избе, на видном месте, в красном углу, под традиционными иконами Николая Угодника и Казанской Божьей Матери висел и портрет Императрицы, вырезанный из иллюстрированного журнала. Ее знали и любили.
Эту любовь русские люди унесли в эмиграцию, и последние недели октября 1928 года стали днями ее памяти. Старики со слезой в голосе рассказывали о подробностях ее коронации, личных встречах с ней и ее незабвенным супругом Императором Александром III. С трепетом душевным, в который уж раз, восхищались мужеством Императрицы в тяжкие годы революционной смуты, твердостью ее воли и принципов. Из уст в уста передавалась история, происшедшая весной 1918 года, когда Крым, где находилась под большевистским арестом Мария Федоровна, заняли немцы.
Император Вильгельм II прислал своего представителя барона Штольценберга, предложившего императрице беспрепятственно покинуть опасное место и переехать при помощи германских властей в Данию. И тогда старая женщина, выдержавшая немало унижений и оскорблений от бывших своих подданных, чуть не убивших уже ее и ее близких, с истинно царским величием и достоинством воскликнула: «Помощь от врагов России? – Никогда!» Эти слова стали крылатыми и навсегда остались в летописи русского мужества и самопожертвования.
Всем русским беженцам приходилось на чужбине нелегко. Но никто не знал, никто не услышал, как было тяжело Царице – матери и вдове, потерявшей трон, детей и не имеющей возможности даже помолиться на могилах своих близких. С тех пор как все так резко и бесповоротно оборвалось 2 марта 1917 года, когда ее Ники отрекся от власти, жизнь перевернулась безнадежно. Все вокруг стало рассыпаться на глазах, и порой не хватало сил и желания идти вперед; не было воздуха, чтобы дышать полной грудью. Какой-то жуткий сон вдруг