Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков. Александр БушковЧитать онлайн книгу.
к этому ремеслу не блистали.
Порой для борьбы с воровством и грабежом применялись довольно оригинальные методы. Случалось, что убегавший вор-разбойник сбрасывал улики, то есть украденное. Если в полицию приносили неизвестно кому принадлежащие вещи, о них с барабанным боем объявлялось на площадях, а то и в присутственных местах вывешивались бумаги о находках.
Известен и вовсе уж курьезный случай, случившийся гораздо позже, в царствование Анны Иоанновны (1735 год). Ее известный шут Балакирев был печально славен запредельным даже по меркам того времени пьянством. В один прекрасный день появившиеся на улице полицейские барабанщики громогласно объявили: впредь петербургским обывателям запрещается как посещать Балакирева, так и принимать его у себя. Чуть позже это распоряжение отменили, но с уточнением: и принимая у себя Балакирева, и приходя к нему в гости, не пить с ним ни капли. Веселая у человека была репутация…
Как водится, денег в казне катастрофически не хватало, в том числе и на полицию. Красноречивый отрывок из донесения генерал-полицмейстера Девьера в Сенат от 1723 года: «А вышеупомянутые унтер-офицеры, капралы и рядовые мундиру не получали с 1718 году, а ружья и амуниции с 1715 году, которые в оном претерпевают немалую нужду и за босотою и наготою на работы не выходят, а за неимением амуниции на караулы не ходят». Какая уж тут борьба с преступностью, если у сотрудников канцелярии нет даже «башмаков, чулок, рубах с порты, галстухов»…
И это при том, что Девьер был человеком не случайным и никак не малоизвестным. Антон Мануилович Девьер, приехавший когда-то в Россию из Голландии, стал царским денщиком, дослужился до генеральских чинов, около двадцати лет был любимцем Петра, вообще «своим человеком» в царском семействе – воспитатель царевен Натальи Алексеевны и Натальи Петровны, царевича Петра Алексеевича…
Нужно заметить, что наказания за всевозможные правонарушения Петром введены были строгие, и Девьер выполнял их со всем усердием. Даже по меркам того времени порой было крутовато: за необъявление о приезжающих и отъезжающих – битье кнутом и ссылка на каторгу; за вывоз в Неву и каналы всевозможных нечистот – кнут и вечные каторжные работы; извозчикам за езду на невзнузданных лошадях и «сбивание с ног прохожих» – в первый раз кошки (девятихвостая плетка, особенно большое распространение имевшая на флоте), во второй раз – кнут, в третий – вечная каторга; за продажу недоброкачественных съестных припасов – в первый раз кнут, во второй – каторга, а иногда и смертная казнь; за допущение в своих домах азартных игр и пьянства – кнут и ссылка на каторгу; караульщикам у «рогаток» (шлагбаумов, в ночное время перегораживавших улицы) за невыход на помощь при крике «Караул!» – смертная казнь; просящим милостыню – в первый раз батоги, во второй – кнут и каторга; за пение песен на улицах – батоги. За побег из Петербурга или хотя бы попытку к нему насильственно доставленных туда ремесленников и мастеровых –