Аллегро пастель. Лейф РандтЧитать онлайн книгу.
у своей подруги; по его представлениям, ей это должно было нравиться, ведь его интерес был искренним, он спрашивал ее как любовник и как поклонник. Он пошел на кухню, достал из шкафчика чистые бокалы, положил в них лед, налил клюквенный сок и водку Sky, а Таня в это время сказала: «Думаю, никогда нельзя слишком четко определять свою тему». И после короткой паузы: «Персонажи похожие, но всё-таки новые. Они мне кажутся более религиозными».
Персонажи «Паноптикума 2.0», все сплошь мужчины, были эмоционально неустойчивы, иногда они страдали от каких-то зажимов с отсылкой к родителям. Перенос внимания с психологии на религию показался Жерому правильным шагом. Ему виделось в этом больше свободы. Когда ты занимаешься своей психикой, ты часто оказываешься беззащитен перед ее реальностью, а свою религиозность можно, в принципе, сконструировать. Жером в тринадцать лет отказался посещать уроки подготовки к конфирмации, но до сих пор платил церковный налог. В сочельник 2017 года, когда мама навестила его в Майнтале, они вместе сходили в церковь на рождественское богослужение. Это было спонтанное решение: они захотели посмотреть на церемонию просто потому, что ни Жером, ни его мать никогда раньше ее не видели. Когда они зашли в церковь, свободные места были только на балконе в левом нефе. Сверху было видно заполненное людьми пространство церкви. Жером отправил Тане короткое видео, а Таня, гостившая у родителей в Киле, сразу ответила: «Симпатичная церковь». Жерома удивило свободное, расслабленное поведение посетительниц и посетителей службы, хотя чему удивляться, если раньше он бывал в церквях только в связи с похоронами. Всего было пять траурных церемоний: две его бабушки, Грета и Мэри, отец школьного друга Марка, однокурсница из Дюссельдорфа Юдит и его крестный Фальк. После третьих похорон Жером решил выйти из числа членов церкви, потому что христианский ритуал вместо утешения вызывал чувство отчуждения. Но комментарий отца о том, что церковь активно занимается благотворительностью, удержал его от выхода.
Теперь, со стаканом напитка клюквенного цвета в руке, Жером рассказывал: «Во время богослужения одна девочка-флейтистка часто ошибалась во время своего соло. Это было довольно смешно. Но вместо того чтобы смеяться, все прихожане испытывали стыд. И сострадание. Кажется, в тот момент я понял протестантскую религию: мы внимательно слушаем незамысловатую игру на флейте, надеемся, что никто не опозорится, и испытываем сострадание, когда ученица недостаточно занималась, потому что знаем, что эта неудача надолго останется с ней. Это протестантизм».
Таня улыбнулась: «Тебя в последнее время очень занимают твои корни». Она просто констатировала, но Жером всё равно ощутил упрек.
«Да, сорри… ты права. Я часто говорю об этом».
«Жером, котик. – Таня потянула за свободные рукава его рубашки. – Я ничего такого не имела в виду. Это так мило, когда ты рассказываешь одно и то же несколько раз».
Когда Жером закрыл глаза, чтобы поцеловать Таню, у него слегка закружилась голова. «У тебя