Огневица. Анита ФеверсЧитать онлайн книгу.
видна, а вот на нее саму, скрытую тенями и низко склонившимися ветками старой рябины, внимание обращать наконец перестали.
Итрида покачала одной ногой, задумавшись, не сменить ли приметные сапоги на что-то другое. Имени сапожника из Рябинника, так беспечно выставившего обувку на окно, Итрида узнать не удосужилась, но пару серебрушек в уплату оставила. Уж больно ей глянулся прихотливый золотистый узор, обнимающий голенище и стекающий к мыскам, превращаясь по пути в птичьи перья, острые, точно клинки на ее поясе. Золотая вышивка на черненой коже – это Итриде всегда нравилось. Да только где простой деревенской девке получить подобную красоту? Ее удел – серые платья, грубо сработанный жилет, лапти вместо остроносых сапожков да кичка, под которой ни единого рыжего волоска не видно будет. И вся девица станет серая, сгорбленная, будто доля прижмет ее к земле и все соки высосет, отдав их свежевспаханным грядам…
Итрида сдула упрямые пряди, выбившиеся из косы и настойчиво лезущие в лицо. Мать, помнится, ворчала, что волосы у Итки такие же упрямые, как она сама, и больно драла гребнем тяжелую гриву пытаясь вычесать из нее репьи. В конце концов Итриде надоело терпеть материны упреки, и она стала убегать куда глаза глядели при одном только виде расчески. А глядели они чаще всего в сторону леса – темного, дремучего, пахнущего мхом и костяникой. Поначалу боязно было – страсть. За каждым стволом Итриде виделся лешак, в каждой луже мерещились белые руки мавок, а любая тень в глазах испуганного ребенка превращалась в безжалостного пущевика[1].
Вот только единственными, кого она и правда рассмотреть могла, были белки да зайцы. Однажды видела и волка – крупного белого зверя с по-людски разумным взглядом. Тот не подошел близко, только повел мордой, взвыл коротко, словно приказ отдал, и исчез, ровно морок какой. А следом тени побежали… стая то бишь. И не тронул девчонку ни один, будто Белый наказ такой отдал.
С той поры все страхи маленькой Итки как отрезало. И в лес стала она выбираться еще чаще. Мать седела на глазах, и неведомо, чего она боялась сильнее: того, что Итку сожрет навь, или того, что дочь сама однажды навью вернется. Но удержать Итриду дома не могло никакое наказание.
Она росла высокой и сильной. Лупила двух своих братьев без стеснения, а потом вместе с ними лупила злоязыких мальчишек, зовущих их троих навьими отродьями. И не понимала, почему с каждым годом все меньше становится у нее подруг и все тяжелеет материнская рука. Не понимала, пока не подслушала разговор на реке, в котором соседка называла ее Иткой-парнем и предупреждала мать, что та еще хлебнет позора с такой-то дочерью. Мать ни слова не сказала в ее защиту, только вздыхала и разводила руками, жалуясь, как тяжело одной с тремя управляться. Соседка же сказала, что надо Итриде поскорей мужа найти. Чтобы в черном теле ее держал, а она и думать не смела о том, чтобы с парнями драться и мужские порты носить.
И мать согласилась.
Вот только никто из них не мог и представить, как все сложится на самом деле…
От
Пущевик – в белорусской мифологии хозяин нетронутого леса (пущи), крайне враждебный к людям.