С именем ветра. Хельга ПетерсонЧитать онлайн книгу.
рыжих вязаных носках с черными глазками и красными носами. Предположительно, это были оленята Рудольфы.
Мистраль с трудом оторвала взгляд от оленят и вопросительно подняла листок с болтающимся пластырем.
– Я писал. В «телеграм» и «вотс-ап». Ты не отвечала, – и он отошел, впуская Миру внутрь. Мистраль достала телефон и проверила сообщения. Их было двадцать два. На утесе не было вай-фай, она и забыла.
– Проходи, ты знаешь, как тут всё устроено, – проговорил Шейн и скрылся на кухне.
Мира прошла в гостиную. Этот коттедж, и правда, был копией соседнего, если не обращать внимания на разбросанную повсюду одежду. Из-под дивана выглядывало горлышко бутылки, на столике стояло четыре грязных кружки, рядом мерцал ноутбук. Соблазн был велик, но Мистраль не стала в него заглядывать. Вместо этого она подошла к камину, протянула к нему руки и только сейчас поняла, как сильно замерзла. Её начало знобить.
Из кухни вернулся Шейн с уже знакомыми чашками. Протягивая одну из них Мире, он случайно дотронулся до её ледяных пальцев и поморщился.
– Тебе одолжить денег на куртку? – строго спросил он, и подтолкнул её локтем к дивану. Затем закрыл ноутбук, поставил свою чашку на столик рядом с грязными и принялся бегать по дому, периодически поднимая вещи с пола, рассматривая их и небрежно выпуская из рук, на прежнее место. Скоро он вернулся с клетчатым пледом и бросил им в Миру.
«З» – значит забота.
Мистраль укуталась в плед и поёжилась. Она сделала глоток и удивилась, так как это оказался не привычный чай, а ароматный глинтвейн. Как же восхитительно! Взгляд её снова упал на записку, зажатую в руке. Она покрутила ею у носа Шейна, который сел рядом и потянулся к своей чашке.
– А-а, карты. Так ты умеешь играть?
Мира отрицательно мотнула головой.
– Значит, научишься. И да, сегодня у нас глинтвейн. Мы празднуем мой выход из кризиса. Я всё это время писал книгу.
И он легонько стукнул краем своей чашки о её. Мира взглянула на его правую руку и увидела пластырь, намотанный на указательный палец. Шейн проследил за её взглядом.
– Консервы, – сказал он. – Пытался открыть. Перед этим пришлось проверить их срок годности. Кассирша в деревенском магазине считает своим долгом меня обокрасть, и я бы не удивился, если бы она и отравить меня решила.
Мира прыснула и вопросительно подняла бровь.
– Не спрашивай, почему, – Шейн сделал ещё один глоток. – На мои требования дать жалобную книгу она достала из кармана помятую салфетку, бросила сверху огрызок карандаша, мерзко ухмыльнулась и сказала: «Пиши!». Когда я вернусь к цивилизации, точно натравлю на нее инспекторов из всевозможных инстанций.
Шейн поднялся и запустил руку под диван. Вытянул оттуда колоду карт, на лице застыл триумф, он снова упал на прежнее место.
– Я знал, что оставил их где-то здесь. Ты точно не умеешь играть? У тебя же трое братьев, как они допустили пробел в твоем образовании?
«Я играла, когда мне было лет