Злоключения добродетели. Маркиз де СадЧитать онлайн книгу.
тысяч ливров ренты, и маркиз был единственным наследником. Никому не удалось заставить молодого распутника поступить на службу, ибо все, что отрывало его от наслаждений, было для него ненавистным, и он не желал терпеть никаких оков. Графиня с сыном проводили в этом поместье три месяца в году, остальное время – в Париже, и эти три месяца, которые госпожа де Брессак требовала от сына оставаться при ней, были для него невыносимы: мать была главной помехой его счастью.
Маркиз приказал, чтобы я повторила для матери то, что рассказала ему. Как только я закончила свою историю, графиня де Брессак сказала:
«Неподдельные искренность и наивность не позволяют сомневаться в вашей невиновности, я не стану наводить о вас никаких справок, но лишь должна удостовериться, на самом ли деле вы дочь того господина, которого называете. Если это так, то появится дополнительный довод в вашу пользу, поскольку я знала вашего отца. Что касается дела с Дюарпеном, то я берусь уладить его. Мне потребуется нанести два визита министру, моему стародавнему другу. Это самый неподкупный человек во Франции; я постараюсь убедить его в вашей невиновности, а также уничтожить все, что сфабриковано против вас, чтобы вы смогли без всяких опасений появляться в Париже. Но имейте в виду, Софи, все, что я вам обещаю, вы можете заслужить лишь ценой безупречного поведения; как видите, признательность, которой я потребую от вас, обернется в вашу же пользу».
Я бросилась в ноги госпожи де Брессак, горячо благодарила ее, уверяя, что не дам ни малейшего повода для недовольства, и с этой минуты была назначена на место второй горничной. Через три дня из Парижа пришли сведения, подтверждающие истинность моего рассказа, и все мои мрачные мысли, наконец, сменились самыми утешительными надеждами. Но на Небе не было предначертано, чтобы бедняжка Софи могла долго наслаждаться счастьем, и если порой ей были дарованы редкие минуты покоя, то лишь для того, чтобы усилить горечь тяжелых и страшных испытаний, которые неизбежно за ними следовали.
Как только мы оказались в Париже, госпожа де Брессак тотчас же поспешила похлопотать обо мне. Я была выслушана представителями высших судебных инстанций; ко мне проявили интерес; обман Дюарпена был установлен, а также было признано, что я не виновна в том, что воспользовалась пожаром в тюрьме, раз не принимала участия в поджоге. Меня уверяли, что отныне вся судебная процедура признана недействительной без каких бы то ни было дополнительных формальностей.
Нетрудно представить, как я привязалась к госпоже де Брессак. Впрочем, если бы даже она и не осыпала меня всевозможными милостями, разве можно не быть беззаветно преданной такой благородной защитнице? К тому же в замыслы молодого маркиза входило как можно теснее сблизить меня со своей матерью. Кроме распутных увлечений, вроде тех, которые я вам обрисовала, всецело владевших душой этого молодого человека и занимавших его в Париже еще более, чем в деревне, я очень скоро обнаружила другое чувство, которым он был одержим: