С любовью, Энтони. Лайза ДженоваЧитать онлайн книгу.
то их самое первое лето. Джимми поднял его и сказал: «Когда-нибудь мы повесим его над камином в нашем с тобой доме». Потом он поцеловал ее, и она поверила ему. Они тогда были знакомы всего несколько недель.
На полке стоят три фотографии, все в одинаковых состаренных белых рамках: слева – шестинедельный Гровер, посередине – Бет с Джимми, справа – пляжный портрет Софи, Джессики и Грейси в белых блузках и розовых крестьянских юбках в цветочек. Снимок был сделан сразу после второго дня рождения Грейси, восемь лет тому назад.
– Как быстро летит время, – говорит она вслух, обращаясь к Гроверу.
Слева фотографию Бет с Джимми обрамляет большущая персиковая морская звезда, которую Софи нашла неподалеку от маяка Санкати, справа – закрученная в идеальную спираль ракушка, тоже большущая и без единой щербинки или трещинки. Эту ракушку Бет нашла у маяка Грейт-Пойнт в тот год, когда они с Джимми поженились, и сумела сохранить ее в первозданном виде, несмотря на три переезда. С тех пор она подобрала несколько сотен подобных ракушек, но без изъяна среди них не было ни одной. Композиция, украшающая каминную полку, всегда неизменна. Ничего другого туда не допускается.
Она снова поправляет свадебную фотографию, сдвигая ее чуть вправо, и отступает назад. Ну вот. Так-то лучше. Точно по центру. Все как полагается.
А теперь что? Ее переполняет жажда деятельности.
– Вставай, Гровер. Пойдем пройдемся до почтового ящика.
Едва выйдя за дверь, она жалеет о своем решении. Ветер прохватывает насквозь самую плотную ее непродуваемую зимнюю куртку с такой легкостью, как будто это решето. Бет пробирает дрожь, холод пронизывает ее до костей. Косой дождь хлещет в лицо, не дает открыть глаза, так что она с трудом видит, куда они идут. Бедняга Гровер, который еще несколько минут назад мирно спал на теплой подстилке, жалобно поскуливает.
– Прости, Гров. Скоро уже пойдем домой.
От их дома до почтовых ящиков примерно с полмили. По соседству с Бет живут немногочисленные постоянные обитатели острова и те, кто приезжает сюда на лето, но в основном отпускники живут на ее пути к почте. Поэтому в это время года дома пусты и темны. В окнах не горит свет, из труб не идет дым, на подъездных дорожках не стоят машины. Все тихо и безжизненно. И серо. Небо, земля, кедровая дранка на каждом пустом и темном доме, океан, которого она сейчас не видит, но чувствует его запах. Все одинаково серое. Она до сих пор так к этому и не привыкла. Нантакетская зима с ее постоянной серостью способна расшатать самую устойчивую психику. Даже самые непробиваемые из местных, люди, любящие их остров сильнее всех, в марте дают слабину.
Какого черта мы делаем на этом богом забытом клочке серого песка?
Весна, лето и осень – дело другое. Весной глаз радуют желтые нарциссы, летом – ослепительно-синее, как на Миконосе, небо, осенью – ржаво-красные россыпи клюквы на болотах. И ко всему этому в комплекте прилагаются туристы. Конечно, свои минусы в этом тоже есть. Но с туристами приходит