Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова. Борис КипнисЧитать онлайн книгу.
картечами; одна лошадь ранена подо мной»[136].
Запомнил и фамилию гусарского майора – Подчарли, ведь это был его первый пленный штаб-офицер.
В описании же боя 20–21 ноября между Регенвальдом и Кельцами язык Суворова становится экспрессивен, воспоминания захватывают его:
«Осенью в мокрое время, около Регенвальда, генерал Берг с корпусом выступил в поход; регулярная конница его просила идти окружною, гладкою, дорогою; он взял при себе эскадрона три гусар и два полка казаков и закрывал корпус одаль справа; выходя из лесу, вдруг увидели мы на нескольких шагах весь прусской корпус, стоящий в его линиях; мы фланкировали его влево; возвратившийся офицер донес, что впереди, в большой версте, незанятая болотная переправа мелка; мы стремились на нее; погнались за нами первее прусские драгуны на палашах, за ними гусары; достигши до переправы, приятель и неприятель, смешавшись, погрузли в ней почти по луку[137]; нашим надлежало прежде насухо выйти; за ними вмиг – несколько прусских эскадронов, кои вмиг построились; генерал приказал их сломить. Ближний эскадрон был слабой желтой[138] Свацеков; я его пустил; он опроверг все прусские эскадроны обратно, опять в болото…»[139].
В нескольких словах описывает Суворов и картину глухой осени, и воинский талант Берга: пошел не по безопасной, дальней, а по неудобной, через лес, дороге, но зато вовремя прикрыл фланг корпуса от изготавливавшегося уже неприятеля.
Но остановиться на этой картине генерал наш уже не может, он просто обязан поведать о подвиге сербских гусар:
«…через оное … нашли они[140] влеве от нее суше переправу; первой их полк перешел драгунской Финкенштейнов, весьма комплектной[141]; при ближних тут высотах было тут отверстие на эскадрон, против которого один Финкенштейнов стоял; неможно было время тратить; я велел ударить стремглав на полк одному нашему сербскому эскадрону; оного капитан Жандр бросился в отверстие на саблях; Финкенштейновы дали залп из карабинов; ни один человек наших не упал; но Финкенштейновы пять эскадронов в мгновенье были опровержены, рублены, потоптаны и перебежали через переправу назад»[142].
Другой бы рассказчик на этом поставил точку. Но не Суворов: он весь охвачен горячкой боя:
«Сербской эскадрон был подкрепляем одним венгерским, которой в деле не был; Финкенштейновы были подкрепляемы, кроме конницы, баталионами десятью пехоты; вся сия пехота – прекрасное зрелище – с противной черты, на полувыстреле, давала по нас ружейные залпы; мы почти ничего не потеряли, от них же, сверх убитых, получили знатное число пленников; при сих действиях находились их лучшие партизаны, и Финкенштейновым полком командовал подполковник и кавалер Реценштейн, весьма храброй и отличной офицер; потом оставили они нас в покое»[143].
Этот текст был написан либо надиктован через год после победы при Рымнике, за полтора месяца до штурма Измаила. Само описание боя в тексте первого тома «Документов»
То есть почти по луку седла.
Желтые гусары, по цвету доломанов; полк этот был навербован из грузин.
Пруссаки.
То есть почти полного состава 600–700 человек, в то время как наши гусарские эскадроны явно насчитывали по 100–150 человек.