Последний дом на Никчемной улице. Катриона УордЧитать онлайн книгу.
что, по-вашему, вас привлекает в этом шоу?
– Ничего меня в нем не привлекает, – говорю я, – мне так думается, это полная чушь. По тому, что люди делают, еще нельзя сказать, какие они. Плохой поступок может совершить любой человек, даже неплохой. А плохие люди могут случайно сделать что-нибудь хорошее. Поэтому я считаю, что никогда нельзя сказать наверняка.
Вижу, он набирает в грудь воздуха, чтобы задать мне вопрос, поэтому тороплюсь продолжить:
– А еще по телевизору показывали человека, который убил много людей, потом во время несчастного случая ударился головой, а когда пришел в себя, то будто вернулся на десять лет назад. Не мог вспомнить ни как убивал, ни свою жену, ни новые мобильные телефоны. Он был совсем не тем, кто убил тех людей. И что, он все равно во всем виноват, даже если не мог контролировать ситуацию?
– У вас никогда не возникает ощущения, что ситуация выходит из-под контроля?
«Так, осторожно», – думаю я, а вслух продолжаю:
– Еще есть передача про говорящую собаку. Для меня она реальнее способности отличать хороших людей от плохих. Да, признаю, моя кошка действительно не может говорить. Но я всегда знаю, чего ей хочется. А это ничуть не хуже разговора.
– Вижу, кошка многое для вас значит, – произносит человек-жук.
– Она моя самая лучшая подруга.
По всей видимости, за полгода моих визитов к нему это мое первое правдивое признание. Мы молчим, но никаких неудобств эта тишина мне не доставляет. Он что-то пишет в своем блокноте, должно быть, о продуктах, которые надо купить, или о чем-то еще, потому что я не говорю ему ничего такого.
– Но я за нее тревожусь.
Он поднимает глаза.
– Мне кажется, она… – Я на миг замолкаю в нерешительности. – Мне кажется, моя кошка, как это называется? Гомосексуалка. Лесбиянка. Думаю, ее привлекают самочки.
– Почему вы так думаете?
– Она постоянно смотрит в окно на другую кошку. Смотрит все время. Точно вам говорю – она ее любит. Моя Мамочка очень расстроилась бы, узнав, что я завел кошку-гомосексуалку. У нее с этим строго.
На миг воздух наполняется запахом уксуса, еще чуть-чуть, и меня вырвет. Я не собирался ничего этого говорить.
– Вы полагаете, ваша кошка?..
– Не хочу о ней больше говорить, – говорю я.
– Но ведь…
– Нет! Нет, нет, нет, нет и НЕТ.
– Ладно, – соглашается он, – а как ваша дочь?
Я вздрагиваю. Упоминание о Лорен вырвалось у меня один-единственный раз и то по чистой случайности. Это оказалось огромной ошибкой, потому что потом он с этой темы больше не слезал.
– Она проводит много времени в школе, – говорю я, – поэтому мы с ней видимся нечасто.
– Знаете, Тед, этот сеанс организован специально для вас. Персонально. Лично. И говорить здесь можно все, что угодно. Некоторые считают этот кабинет единственным местом, где в действительности можно выразить свои мысли. В повседневной жизни порой бывает трудно признаться в том, что мы думаем и чувствуем по отношению