Любовь в холодном климате. Нэнси МитфордЧитать онлайн книгу.
забыл про скучного старого Чэда. Но ты же не хочешь сказать, что Вероника прямо так тебе это и вывалила? Я бы не ожидал такого даже от нее.
– Нет, я слышала, как она рассказывала об этом.
– Понятно. Ну а что Соня?
– О, она была со мной мила.
– В самом деле? Это и впрямь зловещая новость.
– Что за зловещая новость? – спросила тетя Эмили, входя со своими собаками. – На воздухе просто восхитительно, не могу понять, почему вы оба сидите здесь в такой чудесный день.
– Мы сплетничаем о вечеринке, на которую ты так неблагоразумно позволила Фанни поехать. И я говорил, что, если Соня действительно прониклась симпатией к нашей крошке – а, похоже, так оно и есть, – мы должны остерегаться, только и всего.
– Почему остерегаться? – спросила я.
– Соня ужасно любит жонглировать человеческими жизнями. Я никогда не забуду, как она заставила меня пойти к ее врачу. Могу только сказать, что он чуть меня не убил. В том, что я сейчас здесь, с вами, ее заслуги нет. Она слишком неразборчива в средствах, легко привязывает к себе людей с помощью своего обаяния и престижа, а затем навязывает им свои ценности.
– Фанни это не грозит, – с уверенностью заявила тетя Эмили. – Посмотри на ее подбородок.
– Ты всегда говоришь, посмотри на подбородок Фанни, но я не вижу никаких других признаков того, что она самостоятельно мыслящий человек. Эти Рэдлетты заставляют ее делать все, что им заблагорассудится.
– Увидишь, – сказала тетя Эмили. – Между прочим, Зигфрид опять в полном порядке, он хорошо погулял.
– О, прекрасно, – обрадовался Дэви. – Оливковое масло – это вещь.
Они с нежностью посмотрели на пекинеса Зигфрида.
Но мне хотелось вытянуть из Дэви побольше интересных сплетен о Хэмптонах. И я умоляюще попросила:
– Продолжай, Дэви, расскажи еще про леди Монтдор. Какой она была в молодости?
– Точно такой же, как и сейчас.
Я вздохнула.
– Нет, я имею в виду, как она выглядела?
– Говорю тебе, точно так же, – ответил Дэви. – Я знаю ее с тех пор, как был крохотным маленьким мальчиком, и она не изменилась ни на йоту.
– О Дэви… – начала я, но на этом и закончила, поняв, что это бесполезно. Когда имеешь дело со старыми людьми, постоянно натыкаешься на глухую стену; они всегда говорят о ровесниках, что те нисколько не изменились, а разве это может быть правдой? Если так, то получается, что все они, вероятно, принадлежат к непривлекательному поколению – вечно иссохшие или, наоборот, толстые и краснощекие, и седые в восемнадцать лет, с узловатыми ладонями, мешками под подбородком, глазами в окружении сеточки морщин. Так сердито думала я, добавляя все эти неприглядные черты к лицам Дэви и тети Эмили, которые сидели рядом со мной, самодовольно полагая, что всегда выглядели одинаково. Совершенно бесполезно обсуждать вопросы возраста со старыми людьми, у них весьма своеобразные представления об этом предмете. «Совсем не старый, всего семьдесят лет», – слышишь от них или: «Совсем молодой, моложе меня, немногим