Семь дней в искусстве. Сара ТорнтонЧитать онлайн книгу.
Я пришел сюда не за покупками. Я прихожу, чтобы почувствовать аромат – запах того, что находится в духовке, – чтобы понять, на что настроена толпа. Это не имеет никакого отношения к тому, что я буду делать. Я пойду туда, где есть что-то незамеченное или недооцененное.
Тейгер гордится своей независимостью. По его мнению, на аукционах слишком силен стадный рефлекс. В 1963 году на выставке в галерее Стейбл он купил работу Энди Уорхола.
– Знаете, сколько я за него заплатил? – спрашивает он. – Семьсот двадцать долларов! А знаете, когда МоМА[9] купил своего первого Уорхола? В восемьдесят втором!
Так зачем теперь Дэвиду Тейгеру тратить десять миллионов долларов на не столь значительного Уорхола? Это не соответствовало бы его авантюризму. Тейгер – коллекционер другого уровня.
Кто же покупает на аукционе? Многие «серьезные» коллекционеры современного искусства покупают у первичных дилеров. Это намного дешевле, хотя и намного рискованнее – бежать впереди паровоза. На вторичном рынке, или рынке перепродаж, риск ниже, потому что произведение уже прошло проверку рынком. Всякое искусство «бесценно», но уверенность в этом стоит дорого. Небольшой процент коллекционеров покупает работы только на аукционах. «Им нравится дедлайн[10], – объяснял директор “Сотбис”, – ведь они обычно очень заняты, а распродажа заставляет их навести порядок в делах. Им нравится открытый характер аукциона, особенно если имеется андербиддер[11], готовый заплатить аналогичную цену. Им нравится уверенность в том, что они заплатили правильную рыночную цену в данный день в данном месте».
Одна из причин покупок на аукционе – попытка избежать отнимающих много времени переговоров с первичными дилерами. В интересах построения карьеры «своих» художников они стараются продавать работы только коллекционерам с отличной репутацией.
Некоторые аукционеры жалуются на «полное отсутствие товара на рынке» и «недемократический» способ ведения бизнеса первичными дилерами. «Откровенно говоря, – заявил эксперт “Сотбис”, – думаю, что эти листы ожидания – просто непотребство. Аукцион же избавляет от этих иерархических списков, потому что вы можете перейти прямо к началу очереди, просто подняв руку последним».
В 18:50 я поднимаюсь по лестнице в аукционный зал и присоединяюсь к представителям прессы, которых загнали в тесный уголок, отгороженный красным шнуром. Такое пространственное разграничение показывает, что пресса должна знать свое место. На распродаже работ старых мастеров в «Сотбис» нам выдали унизительно огромные белые наклейки с надписью «ПРЕССА». В табели о рангах этого мира денег и власти репортеры явно находятся на самых нижних строчках. Как сказал один коллекционер