Малахитовый лес. Никита Олегович ГоршкалевЧитать онлайн книгу.
тебе говорю, внимательно. Шёл я, значит, с бутылкой пентагонирисового нектара в зубах, как вдруг со мной столкнулся один кинокефал – это ты, если туго доходит. Как ты извинялся – просто песня! И ты же любезнейше предложил приобрести мне, взамен разбитой, новую бутылку… и четыре апельсина сверху. Мы обходили все магазины в округе, но – ты не поверишь, Агния! – ни в одном из них не было пентагонирисового нектара! И только потом Астра вспомнил, что у него дома в серванте запрятан один экземплярчик, но мы и так задержались и, чтобы ты не волновалась, решили вернуться домой. Ну, ко мне домой.
– То есть ты ещё и обвиняешь меня в том, чего я не делал? – начинал сердиться Астра. – Я врать не буду, и тебе меня не заставить, я – честный кинокефал!
– Честный ты, честный, кто же что говорит! – сказал, нервно рассмеявшись, Репрев. – Но тебе врать не придётся – это возьму на себя я, тебе останется только поддакивать. Ну что, согласен?
– Почему бы не сказать правду? – не понимал Астра.
– А что такое правда? – сказал Репрев. – Правда – она твоя и моя. У меня – своя, у тебя – своя. Ничего не будет, если немного приукрасить: мир не остановится, не схлопнется. Маленькая ложь никому ещё не повредила, она, наоборот, полезна бывает. Вот как сейчас! Пойми меня, у Агнии характер тяжёлый, несносный, кровь у неё горячая, она как лесной пожар – вспыхнет, так гибнет всё живое! В этом мы с ней похожи, наверное, поэтому вместе и уживаемся, только я куда как отходчивее. Воображение у тебя, вижу, богатое, вот и представь, что будет, когда она твою хвалёную правду узнает! Ой, что будет, что будет! Не поздоровится нам. Да-да, ты не ослышался – нам! Если ты, конечно, не передумал и всё ещё хочешь горло просушить. Но теперь я, наверное, даже попросил бы тебя остаться… – выдавил из себя Репрев, водя глазами по стоптанному придверному коврику.
– А что так? – прочувствовав собственное достоинство, спросил Астра вроде и свысока, но не всерьёз, смеющимся голосом. – То ты меня гонишь, то в гости зазываешь?
– Если ты сейчас уйдёшь, она из меня всю душу вытрясет своими вопросами: кто такой был этот кинокефал? Почему я о нём никогда ничего не слышала? Чего ему нужно было? И всё в таком духе. А если учует – а чуйка у неё, друг, ого-го, всем бы такую чуйку! – если учует, что отвечаю уклончиво, юлить начинаю, она, кроме того, что душу вытрясет, вдобавок с меня три шкуры спустит и хвост оторвёт!
– Ну что мне с тобой делать? Не бросать же в беде, – улыбнулся Астра, и Репрев улыбнулся ему в ответ – мол, уважил.
Астру теперь мучила жажда совсем иного толка – жажда во что бы то ни стало поближе узнать прекрасную кинокефалку. Но и жажду познания Астре не дали утолить: позади открылась дверь, и в подъезд, шаркая большими тапками, из которых всё равно выпадали пятки, вышла высокая серая волчица-кинокефалка с серым же лицом. Халат, похожий на простыню, висел на ней, как на вешалке. Выпрашивающими воловьими глазами, застиранными от горя, она взглянула сначала на Астру, а когда её взгляд упал на Репрева, несмело улыбнулась и сказала пришибленным слабым голосом:
– Что-то