Король в Желтом. Роберт ЧамберсЧитать онлайн книгу.
квадратный бассейн, в который вели ступени. Резные колонны поддерживали расписанный фресками потолок – дивный мраморный Купидон, казалось, только что опустился на одну из них. Этот интерьер мы придумали вместе – я и Борис. В рабочей одежде из белой парусины он счищал следы глины и модельного воска с прекрасных рук и, поглядывая в зеркало, любезничал с Купидоном.
– Я вижу тебя, – настаивал он, – не вздумай отворачиваться. Не притворяйся, что не замечаешь меня. Ты знаешь, кто создал тебя, плутишка!
Как всегда, я должен был озвучить мысли крылатого мальчика и, когда пришла моя очередь, ответил так, что Борис схватил меня за руку и потащил к бассейну, грозясь утопить. Внезапно он отпустил меня, побелев как мел.
– Боже мой, – проговорил он, – я забыл, что наполнил бассейн раствором!
Я вздрогнул и сухо посоветовал ему хорошенько запомнить, где хранится драгоценная жидкость.
– Ради всего святого, почему ты разлил озеро этой мерзости именно здесь?
– Хотел поэкспериментировать с чем-нибудь крупным, – ответил он.
– Со мной, например?
– Ах! Шутка зашла слишком далеко, но я хочу видеть, как раствор действует на более сложный организм… где-то тут был большой белый кролик, – добавил он, следуя за мной в мастерскую.
Тут к нам ввалился Джек Скотт в заляпанной краской куртке; попутно он присвоил все восточные сладости, до которых смог дотянуться. Джек ограбил портсигар и наконец исчез вместе с Борисом: они отправились в Люксембургскую галерею; там особого внимания художественной Франции требовали новая посеребренная бронза Родена и пейзаж Моне. Я вернулся в мастерскую и продолжил работу над ширмой эпохи Возрождения, которую Борис просил расписать для будуара Женевьевы. Но мальчишка, и без того неохотно позировавший мне, на этот раз превзошел себя. Ему не сиделось на месте, и за пять минут мне пришлось сделать множество разных набросков маленького плута.
– Ты позируешь или пляшешь, друг мой? – спросил я.
– Как будет угодно, месье, – ответил он с ангельской улыбкой.
Конечно, я отпустил его и, разумеется, заплатил за весь день – так мы портили своих моделей.
Когда чертенок ушел, я украсил холст парой небрежных мазков, но был настолько не в настроении, что остаток вечера провел, исправляя сделанное. В конце концов я соскоблил краски с палитры, сунул кисти в чашу черного мыла и направился в курительную. Мне и правда казалось, что, исключая комнату Женевьевы, в ней меньше всего пахнет табаком. Внутри царил хаос: разные диковины и потертые гобелены. Сладкозвучный старый спинет[5], прекрасно отреставрированный, стоял у окна. Вдоль стен тянулись стенды с оружием, частью древним и тусклым, частью современным и блестящим. Над каминной полкой висели фестоны индийских и турецких доспехов, рядом – пара хороших картин и стеллаж с трубками. Мы подходили к нему в поисках новых впечатлений. Думаю, там можно было найти любую трубку на свете. Выбрав одну, мы немедленно уносили ее куда-нибудь еще, чтобы опробовать. Курительная была самой мрачной комнатой в доме: впрочем,
Музыкальный инструмент, разновидность клавесина.