Истощение времени (сборник). Владимир ОрловЧитать онлайн книгу.
с напряжениями. «Не учи учёного!» – только и мог пробормотать я. Жена знала, что ничего из добытого с напряжениями в магазинах у меня не пропадёт и не испортится. Могла бы и помолчать. В ту пору я любил проводить кулинарные опыты на кухне. С импровизациями. Резкость и резонёрство жены я мог объяснить лишь её нервным состоянием. Понятно, что из-за паршивца Тимофея…
На следующий день начались мои усердия на кухне. Для начала сотворил борщ (ушло пять часов), крутил и жарил котлеты. Безветрие помогало концентрации запахов, и кухня наша очень скоро стала устойчиво-призывно благоухать на весь посёлок. Полагаю, что и в лесу было куда направить внимание ноздрей.
Призывы кухни оказались напрасными. Тимофей не объявился дома ни вечером, ни ночью, ни в последующие дни. Ну, ладно борщ. Борщ, даже и с густым наваром, мог его и не волновать. Но запахи котлет-то и жареного мяса! А? (А я мог предложить Тимофею ещё и рыбу хек.) Нет, ничто блудного кота к возвращению в хозяйский дом не приманивало. Неужто Тимофей так хорошо изучил жизнь белок, улиток, птиц, что решил обойтись ягодами и грибами?
Ну, стервец! Только явись к нам на крыльцо кухни!
Не явился…
Мало ли, конечно, что… Всякое случается… Но я был убеждён, что Тимофей жив. Мог бы добавить, что и здоров. Но удержался. Уходы Тимофея в лес, а то и в соседние посёлки к драмам приводили редко. Выше было сказано о разумности Тимофея. Разумный-то он был разумный, но и цену себе знал. И даже, наверняка, получал подтверждения своей цене (или силе). Его уважали. Приходилось наблюдать встречи на узеньких улицах посёлка Тимофея с существами, способными лапой его пришибить или разорвать в клочья. Помню, как однажды в пятницу мы прогуливались с Тимофеем в ожидания приезда москвичей. Из-за угла Призаборной улицы вышел дальний сосед, отставной полковник Тягунов в компании со злым, как поговаривали, псом Кордильером (без ошейника), из немецких овчарок. И для меня общение с Кордильером вряд ли было приятным. Тимофей взглянул на меня, и ему было понятно, что в случае чего, экстренного, на мою, двуного самца, без клыков и когтей, помощь рассчитывать было бессмысленно. По правилам поведения животных в нашем Садово-огородном товариществе коту следовало первым делом найти щель и унырнуть под чужие яблони и в кусты крыжовника. Тимофей ни в какую щель (а он знал их все) уныривать не стал. И так они прошли друг мимо друга, не допустив и малейших проявлений недружелюбных чувств. Молчаливое присутствие при этом Тягунова и меня ничего не меняло… Правда, иногда Тимофей возвращался из своих экспедиций с травмами. То с мордой в крови и заплывшим глазом, то хромая на две лапы (запрыгнуть на диван не мог), то просто обессиленный драками с неизвестными нам врагами. О сюжетах происшествий с Тимофеем судить мы не брались. Конечно, волновались за него, но полагали, что всё с ним обойдётся. И обходилось. Отлёживался Тимофей по нескольку дней, отсыпался, раны зализывал и вставал на ноги. При этом отыскивал какие-то полезные для себя травы.
Лишь однажды Тимофей заставил нас испугаться. Пришлось везти его в Москву.