Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров. Пелам Гренвилл ВудхаусЧитать онлайн книгу.
плаща, я лишь небрежно пожал плечами. Не сердиться же на нее, хотя плащ новый и на шелковой подкладке. Очень рад, что он ей пригодился, вот все, что я могу по этому поводу сказать.
Я порвал записку и сосредоточился на выпивке.
Ничто так не успокаивает нервы, как доброе крепкое виски с каплей содовой. Через четверть часа мне здорово полегчало, я снова стал подумывать о сне, готов был даже поставить восемь против трех, что он не заставит себя долго ждать.
Я встал и только подошел к лестнице, как в парадную дверь второй раз за ночь оглушительно забарабанили.
Может быть, вы сочтете, что я слишком вспыльчивый, но лично я так не считаю. Спросите, что обо мне думают в клубе «Трутни», вам наверняка скажут, что Бертрам Вустер, если, конечно, не вставлять ему палки в колеса, по преимуществу сама любезность. Но, как я вынужден был продемонстрировать Дживсу в случае с банджо, не надо доводить меня до крайности. И потому сейчас, когда я снимал с двери цепочку, лоб мой был грозно нахмурен, а глаза метали молнии. Ну, Ваулз, держитесь, – а я был уверен, что это Ваулз, – сейчас вы пожалеете, что родились на свет.
– Ваулз, – готовился я сказать, – всему есть предел. Прекратите ваше полицейское преследование. Это чудовищный и ничем не оправданный произвол. Мы не в России, Ваулз. Должен вам напомнить, Ваулз, что существует такая мера, как письма протеста в «Таймс».
Эти слова или что-то похожее должен был услышать сержант Ваулз, однако они не были произнесены, но не потому, что я струсил или пожалел полицейского, – нет, просто в дверь колотил не он, а Дж. Уошберн Стоукер, и этот Дж. Уошберн Стоукер уставился на меня с такой бешеной злобой, что, не укрепи я нервы живительным эликсиром и не знай, что его дочь Полина находится на безопасном расстоянии отсюда, я, несомненно, почувствовал бы некоторое беспокойство.
Но сейчас я ничуть не смутился.
– В чем дело? – спросил я.
Я вложил в свой вопрос столько ледяного недоумения и надменности, что натура не столь крепкая наверняка отшатнулась бы и рухнула навзничь, будто подстреленная. Но Дж. У. Стоукер и глазом не моргнул. Он оттолкнул меня и вбежал в дом, потом подскочил ко мне и схватил за плечо.
– Говори сейчас же! – заорал он.
Я невозмутимо освободился от его руки. Пришлось, правда, вывернуться из пижамной куртки, однако все равно мои усилия увенчались успехом.
– Прошу прощения!
– Где моя дочь?
– Ваша дочь Полина?
– У меня только одна дочь.
– И вы спрашиваете меня, где находится ваша единственная дочь?
– Я знаю, где она находится.
– Тогда зачем спрашиваете?
– Она здесь.
– В таком случае отдайте мою пижаму и попросите ее войти, – сказал я.
Если честно, я никогда не видел, как люди скрежещут зубами, поэтому не решусь с уверенностью утверждать, что произведенное Дж. Уошберном действие следует назвать зубовным скрежетом. Может быть, это был скрежет, а может, и нет. Но я ясно видел, как надулись желваки у него на скулах