Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика. Александр ГриценкоЧитать онлайн книгу.
не подвело Пьера, оказав неоценимую помощь, покуда он пробирался в Москву через истерзанную войной страну.
У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно-робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие не обращали на Пьера никакого внимания, из чего Безухов сделал вывод, что наука быть незаметным также приносит пользу. Он продвигался по улице, наблюдая многочисленные дымы пожаров, однако не уделяя огню особого внимания. И напрасно. Внезапно особняк, мимо которого проходил Безухов, явил в окнах багряные языки пламени, а через мгновение на улицу вырвался огненный демон. Яростные персты жара простёрлись над мостовой, жирный чёрный дым заволок всё кругом. Послышались стон и треск – это разрушалась крыша. Пыль взметнулась, мешаясь с клубящейся тьмой пожара. Во все стороны полетели пылающие головни. Люди кричали, потерявшись в дыму. На Безухова выскочил французский солдат с обожжённым лицом, попытался уцепиться за рукав. Безухов оттолкнул француза. Тот упал навзничь, да так и остался лежать, нелепо-опрятный в своем бело-синем мундире. Пьер почувствовал растерянность. Он был готов к встрече с человеком, но не со стихией. Куда бежать, где искать выход во внезапно нахлынувшей тьме – было решительно непонятно. Между тем едкий дым попал в лёгкие, и Пьер стал задыхаться. Где-то рядом тяжко падали куски стены погибающего особняка. Спасение явилось в виде мощной груди пегой лошади, запряжённой в небольшой возок. Над лошадиной головой виднелись широкие плечи и простое рябое лицо с рыжими усами.
– Садись, барин, прокачу! – с неожиданной лихостью гаркнул извозчик.
Пьер, недолго думая, прыгнул на сиденье. Едва успел он схватиться за поручень, как свистнул кнут, и лошадь рванулась вперёд, вынося повозку из дымного ада на свет и воздух.
– Бежишь, барин? – обернулся к Пьеру весёлый мужик.
– Нет, – коротко ответил граф, решив, что низко будет лгать своему спасителю. Он глянул на свою ладонь. Пальцы немного подрагивали. Граф только понял, что мог глупо погибнуть в дыму пожара и не выполнить своего предназначения.
– И я не бегу, – согласно кивнул извозчик. – Меня Прошкой звать.
– Меня – Петром. А с чего ты взял, что я барин?
– Да нешто тут ошибёсси? А лицо, а руки, а повадка? Я сызмальства на извозе. Мы сословия различать обучены. – Прошка оглянулся кругом и продолжал: – Я решил – не пойду из Москвы. Людей буду вывозить. С утра вожу. Почитай десятка три закоулками на окраину свёз. Кто по реке ушёл, кто огородами. Хранцуз-то здесь чужой, всех троп не знает. Вот сейчас тебя вывезу и опять в центр подамся. Может, кому еще пособлю.
«Лихой мужик, и пожара не боится. Может, открыться ему?» – подумал Пьер, испытующе глядя в безгрешную Прошкину спину.
– А меня, Проний, вывозить не надобно. Мне до Бонапарта нужно, к Николе Явленному. Послание у меня.
– О как! – изумился мужичок. –