Призрачный сыщик. Екатерина СобольЧитать онлайн книгу.
глаз: унылый частокол из острых железных прутьев. По ту сторону запертых ворот находилась тесная, уродливая беседка, укрыться в которой от дождя можно было бы, разве что нелепо замерев на одном месте. Именно в такой позе (вот только дождя не было) там стоял джентльмен в сером костюме-тройке. Его вид меня немного успокоил: если ворота сторожат прилично одетые люди, значит внутри ничего страшного быть не может.
Здоровяк подпихнул меня к воротам.
– Вот. Мертвяк. Не наш, мы его просто нашли, – зачем-то уточнил он.
Джентльмен спокойно оглядел меня, потом отработанным движением вытащил из кармана монету и протянул гостям через прутья решетки.
– Нет, не надо, – забормотал здоровяк. – Как-то это…
Он потащил своего оробевшего товарища прочь, но тут же передумал, вернулся, схватил деньги, которые джентльмен безмолвно продолжал протягивать, и скрылся, не взглянув на меня. Когда они ушли, джентльмен невозмутимо отпер ворота – от того, как лязгнул замок, мне стало не по себе, – взял меня за локоть и повел. Я запоздало понял, чем мне не понравилась ограда: нужного человека я сейчас найду, но как мне потом выбраться обратно?
В здании было темно и тихо. Джентльмен в костюме-тройке отвел меня в тесную комнатку, зажег свечу – и внезапно начал обыскивать мои карманы. Я вздрогнул от неожиданности, но больше ничем старался себя не выдать. На столе уже лежала груда мелких предметов: монеты, часы, медали, подвески, письма, – видимо, я был не первым, кого обыскивал этот мародер. Да он вовсе не джентльмен, хоть и одет прилично! Я мысленно лишил его этого титула и смиренно замер. В карманах, к моему злорадному удовольствию, ничего не обнаружилось – драгоценную записку я еще дома спрятал в потайном кармашке бельевых панталон. Охранник разочарованно крякнул, взял свечу и повел меня дальше.
Мы зашли в просторное помещение. В темноте я не мог оценить его реальных масштабов, но кожей чувствовал: оно огромное. Его заполняли ровные ряды каких-то машин, похожих на печатный пресс, каким его изображают в учебниках: ручки, педали, шестеренки, стальные листы, – и перед каждым таким механизмом неподвижно стоял человек. Мне захотелось немедленно повернуть обратно. Свеча выхватывала из тьмы лишь несколько ближайших фигур, и все же я знал, как знаешь, глядя в гладкую озерную воду, что дно далеко: их гораздо больше. Мне стало страшно, хоть я и не мог ощутить страх так, как живые. Что может быть хуже, чем ирландцы? Мертвые ирландцы. А еще хуже? Ожившие, да не совсем. Я хрипло втянул воздух, и охранник покосился на меня.
– Чего сипишь? – Он весело гоготнул. – Твои собратья, люби и жалуй.
Говорил он как человек из самых низших слоев общества, и от этого разонравился мне окончательно. Он подвел меня к одной из машин, крепко взял за плечи и поставил перед ней.
– Никуда не уходи, – сказал он, будто это весьма остроумная шутка, и ушел.
Где-то хлопнула дверь, и все стихло. Конечно, на месте я стоять не стал – замирая от страха, пошел вдоль рядов, изо всех сил стараясь не глядеть никому в глаза. Это оказалось не так уж трудно,