Джек, который построил дом. Елена КатишонокЧитать онлайн книгу.
бушевала Ада. – Этот рисунок я собираюсь отправить на выставку.
– Какое направление?.. На какую выставку?!
– На выставку детского рисунка. Наша газета организовывает, – Ада протянула руку за тетрадью. На вопрос о направлении в искусстве можно было не отвечать, тем более что никто из присутствующих, включая Аду, о примитивизме не слышал.
Директор опять слегка кивнула – или сделала неуловимое движение головой, которое можно было принять за кивок. Она не произнесла ни слова с самого начала, но стало ясно, что разговор окончен.
Дома вечером тетрадью потрясала Ада – точь-в-точь, как это делала учительница на уроке.
– Что она здесь усмотрела, я не понимаю? Скажи, что?
Она обращалась к брату. Яков с неудовольствием оторвался от телевизора и посмотрел на рисунок: мощный столб, увенчанный красной шишкой; внизу редкая рыжеватая поросль. Сдернул очки, снова надел – и словно прозрел: понял. Открыл было рот – и закрыл: такое не скажешь ни сестре, ни матери, хотя Клара Михайловна тоже смотрела с тревогой. Он отодвинул рисунок и с досадой махнул рукой:
– Э… дура она, твоя учительница!
– Яшка! – укоризненно прошипела Ада, посмотрев на сынишку, забившегося в угол дивана.
– Что Яшка? Дура она, говорю! И ты… тоже дура!
Сестра обидчиво поджала губы. Что от него можно еще услышать, кроме вечного «дура»… Может, и дура, но стратегию выбрала правильную: «наша газета» прозвучало в директорском кабинете очень весомо.
Нашлось Янику место в школе, как ни робел он на следующий день. Его не прогнали; более того, учительница вела себя так, словно ничего не случилось. Уроки рисования продолжались, разве что больше не рисовали кто что хочет, а только что задано. Правда, он и дома перестал рисовать. Акварельные краски в кругленьких ярких лужицах высохли, потускнели и потрескались, альбом он забросил за шкаф.
И в школе, когда учительница трясла тетрадкой, и дома, где мама спрашивала, почему ствол такой толстый и нет листьев, никто не слушал его объяснений. Но разве нужны листья, когда созрели плоды?
Почему разозлилась учительница – вот что было загадкой, которую мальчик решить не мог. Решить могли бы психотерапевты, которых не было в той части света. Но почему ребята смеялись, будто все поняли?..
Боль, обида, недоумение стерлись из памяти – рисунок помнился. Повзрослев, Ян понял, что учительница была просто несчастливой озлобленной женщиной; он не помнил ее имени.
Альбом остался за шкафом.
Школа имела существенное преимущество перед детским садом: она отнимала только полдня, вторая половина принадлежала мальчику. Делать уроки за подаренной отцом партой после того, как только что встал из-за школьной, казалось совсем глупо. Яник привычно раскладывал тетрадки на обеденном столе; со всеми уроками справлялся легко. Настроение падало, когда раскрывал «Родную речь». Хуже всего было со стихами. Он долго боролся с басней «дедушки Крылова» – хоть убей, не мог выучить строчки