Пехотинцы. Новые интервью. Артем ДрабкинЧитать онлайн книгу.
если это был только планомерный отход, там после отражения атаки мы иногда успевали похоронить своих погибших товарищей, в основном используя для этого воронки от бомб и снарядов. И единственным памятником, который мы могли поставить на могиле курсанта, это была каска. Голая выжженная степь, не найдешь даже кола для того, чтоб поставить на могиле, обозначить. Просто каска и жидкий залп огня, потому что очень экономили патроны. А часто отходили и оставляли своих убитых непохороненными на земле, захваченной немцами. В Карповку из 120 человек пришло примерно 90.
В 20-х числах августа нас отвели на средний обвод обороны. 22-го немцы в районе Песковатки форсировали Дон. 23 августа был самый страшный день не только для Сталинграда. На рассвете, часа в четыре, видим, возвращаются с задания четыре наших ТБ-3. Видимо, бомбили, может быть, аэродромы в районе Миллерово или Тацинской, может, еще что-то, я не знаю. Появляются два мессершмитта. Один бьет головной ТБ-3, второй бьет хвостовой, делают разворот, круг, опять пикируют, бьют средних два. И на протяжении десяти километров где-то в степи мы видим четыре колоссальных костра от этих сбитых самолетов. Несколько человек из экипажей выпрыгнули из этих самолетов на парашютах. Немцы после того, как сбили эти самолеты, начали расстреливать парашютистов. Мы смотрели, и, вы знаете, такая злоба, такая ненависть была, что готовы были глотку рвать немцам зубами. Но близок локоть, да не укусишь. Ничем мы этим беднягам-летчикам помочь не могли.
А чуть позже раздался гул в степи и ринулась масса танков противника. Это 14-й танковый корпус противника с плацдарма, который они захватили накануне, прорвал оборону двух наших малочисленных дивизий. Не встречая никакого сопротивления, буквально парадным маршем двинулся на Сталинград. На острие удара этого корпуса оказался наш правофланговый курсантский батальон. Небольшое количество танков отсоединилось от этой парадной колонны и буквально раздавило всех, кто там был. У нас не было средств настоящей борьбы с танками, только два-три ружья противотанковых в роте, а основное оружие – противотанковая граната и бутылка с зажигательной смесью. И вот танки приходили на окоп или на траншею, разворачивались на одной гусенице и хоронили живьем курсантов в этих траншеях. Мы смотрели на этот бой примерно с километра-полутора и ничем не могли помочь, сжимали в руках эту бутылку, эту гранату, но на полтора километра её не бросишь. Буквально все курсанты высыпали наверх, и все рыдали. Не плакали, а рыдали от бессилия, видя, как гибнут товарищи и мы ничем не можем помочь. И видели этот парадный строй танков, двигавшихся в направлении Сталинграда.
Где-то часов в 16 появилась армада самолетов, причем шли в несколько ярусов в направлении Сталинграда. Началась бомбежка города. Мы прекрасно знали, что в Сталинграде находится, помимо самого местного населения, большое количество эвакуированных с Украины и даже из Ленинграда. И мы, находясь в районе Большой Россошки, это примерно в 45 километрах восточнее Сталинграда, наблюдали эту бомбежку и клубы