Труба Иерихона. Юрий НикитинЧитать онлайн книгу.
Иудеи пару тысяч лет… не помню точно, не важно, добивались своего государства. Да, шли на жертвы. Не ассимилировались с коренным населением, как ни принуждали их короли, цари, императоры, султаны, президенты. Теперь у них есть Израиль! Маленький, но свой. Курды добиваются своего Курдистана с такой же настойчивостью. Да, они народ проще и бесхитростнее. Но у них, как и у иудеев, есть жажда своего государства. Добиваются… как могут! Но добиваются. Мы в своей России знаем, что не можем добиваться ни хитростью иудеев, ни автоматами курдов, потому чисто по-русски обгаживаем тех и других. У меня есть уши – слышу, есть глаза – читаю, смотрю по телевизору. Одни тупые, другие – хитрые… Так ведь? Да ты пей молоко, я ж пью!
– Да пью я, – нехотя ответил Филипп. – Скоро вовсе на кефир перейду.
– Я вот даже в своем… своей воинской части слышу старинное, что вот если нагрянет враг, то мы все плечом к плечу вместе… Увы, это только красивая отмазка! Как та, что русские долго запрягают, зато потом о-го-го!.. Ни черта не будет. Как сейчас, когда на улице пара сопляков избивает женщину, здоровенные мужики трусливо проходят стороной и возмущаются про себя: ну где же милиция? И почему это никто не вступится? Вон же сколько здоровых мужчин!.. Ну почему я первый? Пусть кто-нибудь начнет, тогда и я… может быть. Только чтоб на мне не порвали рубашку. И не наступили на туфли, я их только что почистил… Филипп, что с тобой? Ты что, вроде бы стыдишься, что пошел на жертву? Да, с нами больше нет Славки. Да, у меня, кроме Славки, погибли ребята, которым я доверял жизнь… Но мы – победили!.. Другое тревожит, Филипп…
Филипп отпил треть, поморщился, опустил стакан на стол с такой осторожностью, словно это была граната.
– Что?
– Это мы сражались, – сказал Дмитрий. – Мы дрались, рвали жилы, жертвовали… Но много ли нас? Раньше было много, знаю. Но с каждым днем нас все меньше. Меня в пот вгоняет мысль, что на нас нападет, скажем, Турция. Или Шри-Ланка. Если при нападении заявит, что всех русских надо перебить на месте, то мы еще… может быть!.. окажем какое-то слабенькое сопротивление. Но если Турция заявит, что она ввела войска как друг, что настроит у нас магазинов и завалит их дубленками и куртками из их хреновой, но дешевой турецкой кожи, что всем оставит огороды и приусадебное хозяйство, а изменит разве что такие пустячки, как осточертевшее православие на ислам, русские имена на турецкие – один раз уже поменяли, почему не снова? – еще какие-то мелочи, но все останутся живы… ведь жизнь – самое ценное?.. Лучше быть живым псом, чем мертвым львом? Лучше жить на коленях, чем умереть стоя?.. И что же? Если честно: окажут ли русские сопротивление?
Филипп снова отпил, на этот раз медленно, крохотными глотками. Дмитрий следил за неестественно розовым лицом друга. Внезапно понял, что тому просто не хочется отвечать. Но он молчал, терпеливо ждал.
– Не знаю, – ответил Филипп наконец. – И никто не ответит.
– Почему?
– Это раньше народ был един… Все было понятно. А сейчас… Ну, предположим, Турция пришла и заявила, что ликвидирует Россию вслед за Курдистаном. Но населения