Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера. Владимир ШигинЧитать онлайн книгу.
кавалерии Плеве. И. д. Начальника штаба Генерал-майор Бонч-Бруевич».
По факту беспорядков на линкоре “Гангут” было проведено расследование, которое выявило серьезные упущения в действиях офицерского состава корабля. В ходе расследования обстоятельств дела 95 матросов было арестовано, 34 из них привлечены к суду. 26 матросов были приговорены к каторжным работам на срок от 4 до 15 лет, а 8 матросов судом были оправданы. Приказом командующего Балтийским флотом были объявлены взыскания и командному составу.
Из воспоминаний кандидата исторических наук Н. Красильникова: “Я пришел на флот в 1938 году. Первую морскую практику проходил на линкоре «Октябрьская революция» – такое имя получил «Гангут» в 1925 году. В первые же дни нам, молодым курсантам, рассказали о волнениях на корабле в 1915 году. Участников тех событий на «Октябрьской революции» уже не было, а вот в нашем военно-морском училище такие ветераны еще были. В минном и торпедном классах демонстрантами (лаборантами) служили двое старшин (помнится, Кабанов и Баранов, мы их часто путали), активные участники бунта, избежавшие, однако, ареста и суда. Они долго не хотели говорить о «Гангуте», считая, что в газетах, журналах и книгах искажается правда о тех событиях.
– Не было никакого революционного восстания, никакой партийной ячейки, – говорили они. – Брожение было, команды не выполнялись, офицеров били, но не сильно. А всего нас бунтовало человек 100–150 из тысячной команды. Большинство матросов пошло на камбуз, взяли хлеб, чай и пошли спать, пока на корабле не сыграли общий сбор"
Ну, а теперь посмотрим, как в своих мемуарах Дыбенко описывает то, как он «возглавил восстание» на линкоре «Павел Первый» в поддержку восстания на «Гангуте»: «В ночь на 18 ноября (откуда Дыбенко взял эту дату совершенно непонятно, т. к. на самом деле «буза» произошло вечером 19 октября – В.Ш.) на броненосце «Император Павел I» по инициативе товарища Марусева и моей было созвано собрание в броневой палубе всех активных работников среди моряков. В 2 часа ночи на собрание явилось до 130 человек. Кроме того, у орудий, пороховых погребов, винтовок, на телеграфе, у машин и в походной рубке были поставлены свои люди. Ключи от погребов, где хранились револьверы, были в наших руках. По радиотелеграфу была установлена связь с «Гангутом», телефонную связь держали с броненосцами «Андрей Первозванный» и «Цесаревич». Там в эту ночь тоже происходили собрания. Мы должны были решить: присоединиться ли к «Гангуту» и поднять всеобщее восстание или пожертвовать командой «Гангута» и выждать более удобного момента? Мнения разделились. Мое предложение – немедленно приступить к активным действиям, уничтожить офицерский состав и поднять всеобщее восстание – было большинством отвергнуто. Принято предложение товарища Марусева: выждать, установив тесный контакт с Кронштадтом и петроградскими организациями. Свое решение мы передали на другие корабли. Однако тут же написали воззвание: оказывать активное