Чёрная стезя. Часть 3. Михаил Александрович КаюринЧитать онлайн книгу.
Кацапов, сейчас нужно думать о себе, – продолжал Ольшанский. – И в первую очередь, как покрыть ущерб. Время для этого ограничено и работает не на тебя. Не пойму: ты чего такой упёртый? Не хочешь, чтобы твои показания выглядели как донос, пиши показания в виде объяснительной на моё имя. Это не будет терзать твою душу. А чтобы окончательно выветрить твои сомнения насчёт клеветы, стукачества и доноса, я задам тебе простой вопрос: что было бы, случись твой сон на боевой вахте в море? А? Соображаешь? Ты же специалист ЗАС. Мог проспать срочный приказ командования флота! Как бы стал оправдываться, когда экипаж лодки по твоей вине не выполнил боевую задачу? Какими деньгами платил за свою дурацкую принципиальность? То-то и оно.
С понурой головой Мишка вернулся в баталерку, сел за стол и написал объяснительную.
Глава 7
Мурманск встретил бывших курсантов неприветливо. Северный ветер швырял в их лица мокрый снег, заставляя инстинктивно прикрывать глаза и двигаться почти вслепую. При сильных порывах прибывшие моряки поворачивались спиной к ветру и какое-то время шагали к вокзалу задом. Ещё в поезде старшина команды распорядился отвязать от вещмешков бушлаты и надеть их при выходе из вагона, хотя в такую погоду следовало быть в шинелях. Белая черноморская роба и бескозырки с белым чехлом придавали нелепый вид и бросались в глаза встречным прохожим. Они с любопытством таращились на прибывших, потом радушно махали руками, на их лицах появлялись приветливые улыбки.
Встретивший пополнение мичман в отличие от гражданских лиц был суров и немногословен. На перроне он представился лейтенанту, сопровождавшему выпускников школы до места назначения, небрежно козырнув ему, и без лишних слов повёл группу на привокзальную площадь. Там с правой стороны вокзала их уже ждал крытый брезентом «Урал» с работающим двигателем.
Через десять минут матрос-водитель нажал на педаль газа, мотор грозно рыкнул и мощный грузовик повёз черноморскую команду в неизвестность.
Парни сидели вдоль бортов и тихо перешёптывались. Почти все они были уроженцами южных широт, и первое впечатление от северной погоды подействовало на них удручающе.
Мишка Кацапов забрался в кузов последним и устроился у заднего борта. Он смотрел на заснеженные сопки и мысленно сравнивал их с невысокими уральскими горами.
Общего между ними было мало, разве что сопоставимы были размеры и высота. Сопки с редкими карликовыми деревцами выглядели лысыми, в то время как горы в его родных местах были сплошь покрыты густыми зарослями елей и пихт.
Картина уральских гор, естественно, больше радовала его глаз, нежели эти угрюмые сопки, однако, здешняя природа и климат всё равно казались Мишке более близкими сердцу, чем жаркий и душный Крым.
Сам не зная почему, он с большой радостью и даже с некоторым ощущением душевного облегчения уезжал из тёплого края, где уже цвели яблони и ярко светило солнце. Возможно, такое чувство появилось по той причине, что Севастополь дважды обошёлся с ним неласково.