Как стать искусствоведом. Антон УспенскийЧитать онлайн книгу.
для того, чтобы знать, кто виноват. Независимо от того, что произошло.
Вильям и Антуан
Он всё затмил.
То есть: я зашел в отдел и – ничего больше не вижу, поскольку вальпургиническое цветное пятно въехало в мою сетчатку. Произошло визуальное ДТП. Бах! – и вылезай разбираться. Причем это пятно – живой человек с фееричной растительностью в районе головы. Одежда на нем слоями, как будто в гостинице оставить побоялся или мерзнет, а взял с собой только летнее. Я как-то мимо аварийного участка пробрался, проморгался и пытаюсь про «чего хотел» вспомнить.
Ко мне В. Г. подходит: «Видал, говорит, фрика? Пойдем, познакомлю». Подводят меня, мы раскланиваемся, и эта разноцветная катастрофа мне представляется, причем на чистом русском языке: «Вильям». Ну, я, без раздумий: «Антуан» (вот подумать мне иногда не мешает!). И взрыв палитры, назвавшийся Вильямом, сразу встрепетал и спрашивает: «Вы из Франции? Парле… Сэ муа…» – и что-то еще, непроизносимое при моем немецком акценте. В общем, как оказалось, это действительно натуральный Вильям по фамилии Бруй. И приехал из Франции обратно к нам со своим покоряющим мир творчеством в виде выставки у нас в музее. (Кстати, что-то последнее время с фамилиями у художников: Бруй, Плющ, Дрозд. А еще есть Борщ, Орел, Циркуль… Я уже про псевдонимы типа Ростроста и Нибиру не говорю. Впрочем, фамилия Бруй очень хороша как рифма. Для частушек: «А у нашего Бруя искусства было очень много».)
Потом уже, за чаем, я у него спрашивал про технологию кручения того, что у него находится в промежутке, на равном расстоянии от тех мест, где у остальных растут рога и усы. И он рассказывал и показывал, что можно это наматывать на уши и так делать подтяжку лица, а присутствующие дамы выразительно молчали. Как он вовремя однажды проснулся, когда его малолетняя дочь уже занесла над его особенностями тяжелые ножницы (перед этим ребенок укоротил хвост кошке).
Наконец-то было куда надеть мои вишнево-розовые штаны! И не только мне – в цветовую воронку, образованную шляпой Бруя, засосало всю пеструю часть Питера. Всё, что казалось стыдно или марко в другие места, здесь смотрелось скромненько-неброско. Был даже один подбруйщик в недобруйной шляпе, но его неотчетливость полностью искупала спутница – роскошный самодвижущийся торт в покрывалах с бахромой и букетом, который оказался не частью платья, а букетом…
Это я о чем? – Мы открыли выставку Вильяма Бруя. Он был в этом городе последний раз почти сорок лет назад, в 1970-м. Довольно много людей тогда его последний раз и видели, и пришли сейчас (настоящих бруйных мало). И он всех приглашал и пригласил. Брую даже дали некрупную золотую медаль за вклад. Прямо на открытии на ступеньках Мраморного дворца, и на следующий день он носил этот пиджак уже омедаленный. Пока Боровский говорил речь, Бруя накрыло «Русским хлебом» пару раз, то есть реклама спонсора от ветра потревожила шляпу вместе с головой. Бруй сказал, что он сорок лет ходил по пустыне и пришел обратно, в Египет. Египтяне устроили овацию, не вникнув в описание бруевского маршрута, и впитались в залы выставки…
Далее перехожу на пунктирный стиль. Художник