Дозоры: Ночной Дозор. Дневной Дозор. Сумеречный Дозор. Сергей ЛукьяненкоЧитать онлайн книгу.
наверное. Слишком долгая зима.
Она натянуто улыбнулась, и воронка инферно качнулась над ней, хищно повела черенком…
– Небо серое, мир серый. И делать ничего не хочется… все смысл утратило. Устала я, Антон. Вот весна наступит – все пройдет.
– У вас депрессия, Светлана, – ляпнул я, прежде чем сообразил, что вытянул диагноз из ее же памяти. Но девушка не обратила на это внимания.
– Наверное. Ничего, вот солнышко выглянет… Спасибо, что беспокоитесь, Антон.
На этот раз улыбка была более искренняя, хотя все равно вымученная.
Сквозь сумрак раздался шепот Ольги:
– Антон, минус десять сантиметров! Воронка приседает! Антон, аналитики работают, продолжай общение!
Что я делаю правильно?
Этот вопрос – он пострашнее, чем «что я делаю неправильно». Если ты ошибаешься – достаточно резко сменить линию поведения. Вот если попал в цель, сам того не понимая, – кричи караул. Тяжело быть плохим стрелком, случайно угодившим в яблочко, пытающимся вспомнить движение рук и прищур глаз, силу пальца, давящего спуск… и не признавая, что пулю направил в цель порыв безалаберного ветра.
Я поймал себя на том, что сижу и смотрю на Светлану. А она на меня, молча, серьезно.
– Простите, – сказал я. – Светлана, простите, ради Бога. Ввалился вечером, лезу не в свое дело…
– Ничего. Мне даже приятно, Антон. Хотите, я напою вас чаем?
– Минус двадцать сантиметров, Антон! Соглашайся!
Даже эти сантиметры, на которые уменьшается вихрь обезумевшего инферно, подарок судьбы. Это человеческие жизни. Десятки или даже сотни жизней, вырванные у неминуемой катастрофы. Не знаю, как это происходит, но я повышаю сопротивляемость Светланы к инферно. И воронка начинает таять.
– Спасибо, Светлана. С удовольствием.
Девушка встала, пошла на кухню. Я – следом. В чем же дело?
– Антон, готов предварительный анализ…
Мне показалось, что в прикрытом шторами окне мелькнул белый птичий силуэт – пронесся вдоль стены, следуя за Светланой.
– Игнат работал согласно общей схеме. Комплименты, интерес, обожание, влюбленность. Это ей нравилось, но вызвало рост воронки. Антон, ты идешь другим путем – сочувствие. Причем сочувствие бездеятельное.
Рекомендаций не последовало, значит, никаких выводов аналитики еще не сделали. Но по крайней мере я знал, как мне поступать дальше. Грустно смотреть, сочувственно улыбаться, пить чай и говорить: «У тебя усталые глаза, Света…»
Мы ведь перейдем на «ты», верно? Обязательно перейдем. Не сомневаюсь.
– Антон?
Я слишком долго на нее смотрел. Светлана застыла у плиты с тяжелым, матовым от водяной мороси чайником. Не то чтобы она испугалась, это чувство уже было ей недоступно, выпито черной воронкой дочиста. Скорее девушка смутилась.
– Что-то не так?
– Да. Мне неудобно, Светлана. Явился среди ночи, вывалил свои жалобы и еще остался чаевничать…
– Антон, я вас прошу остаться. Знаете, такой странный день выдался, что быть одной… Давайте это будет моим гонораром