Журнал «Иностранная литература» № 03 / 2012. Группа авторовЧитать онлайн книгу.
бежать многократно и, хотя его много раз ловили, добрался-таки до родины моих предков.
Мы устроим побег!
Нужна карта.
Нам бы только добраться до Секейкочарда[5]! Ведь Кочард, как общеизвестно, это же перевалочный пункт, место так называемой пересадки, короче, узловая станция. Стоит нам только туда попасть – и ищи ветра в поле.
Мы устроим отсюда побег!
Долой эти нечеловеческие – или, точнее, нестраусиные, хотя это не звучит, – условия!
Долой рабство! Нас ожидает Африка!
Отчаливаем, аллегро!
Этими словами – аллегро, аллегро! – обычно подбадривает носящихся по выгону страусов Восьмиклинка, щукоглавый охранник, от которого вечно разит самогоном из горечавки. Я понятия не имею, что он хочет этим сказать. А вчера Очкарик еще добавил:
– Аллегро ма нон тропо.
– Что значит “нон тропо”? – спросил Восьмиклинка. На пороге своей караулки они как раз уплетали служебный ужин. Конкретно, ели мамалыгу, которую сами они называют малай.
Михай Дубина, сняв башмак, обнюхивал свою ногу.
– Ма нон тропо, – встрял тут Пузан, – значит: не слишком шустро.
– А вот у меня был кот, – задумчиво произнес Восьмиклинка, уписывая служебную мамалыгу, – ну такой шустрик!
– Ну и что с ним стало? – осторожно спросил Очкарик.
– Я его на гуляш пустил.
– И как, вкусно было?
– Да так себе, – закончил делиться воспоминаниями Восьмиклинка и продолжил жевать малай.
11. Углежоги
Когда они приближаются к храму или к распятию у дороги, то осеняют себя крестным знамением, а в корчме смиренно раскланиваются с богомольцами и паломниками. В свое время один пилигрим по имени Барнабаш долго допытывался у местных, куда подевалась чудотворная статуя Девы Марии, а потом удалился в лес, и только его и видели.
Обретаются углежоги на самых дальних лесных полянах. Дальше них жили только медведи, но это когда-то, потому что позднее медведей всех аннексировали.
Ввалившись в корчму, они прямо в тулупах усаживаются за столы и за стойку; глаза черные, так и блестят под широкополыми шляпами, зубы белые, сверкающие в густой бороде. Не глотая, стакан за стаканом опрокидывают они в себя палинку. В гостях выпивают все компоты из бабушкиных кладовок и ковыряют в зубах охотничьими кинжалами. На концертах хлопают в паузах между частями симфонии, а в корчме вместо ножей и вилок пользуются топорами, заказывая еду громогласным криком и стуча по столам кулаками. Чарки, пинты, шкалики, кварты и штофы так и летают в стенах “Плачущей обезьяны” и “Святой жабы”.
Громадные свои посохи углежоги держат всегда под рукой. А на улице, за порогом корчмы, их дожидаются неподкупные белые псы.
Любимое блюдо у них – фаршированная кобыла. А также спагетти а-ля карбонара. Им они и питаются день-деньской, потому что они – углежоги. А еще едят хэм энд эггс – бекон и яйца. Такова пища углежогов, а проще сказать – карбонариев.
Грозный
Небольшое селение и пересадочный узел в центре Трансильвании.