Белая бригада. Станислав СахончикЧитать онлайн книгу.
был мой первый выход в море в экипаже спасателя на реальное ЧП и первое знакомство с контр-адмиралом Акимчиком, начальником аварийно-спасательной службы флота, личностью неординарной и весьма колоритной.
Позже капитан мне доходчиво объяснил, что термином «физдрон ушастый» (в отличие от салаг-матросов) у адмирала Акимчика обозначаются молодые морские командиры, а адмиралы во всем мире относятся к персонам неприкосновенным, обижаться на которых в приличном обществе не принято. Нехай, значит, резвятся, работа у них такая. Как говорится, «чем бы моряк не тешился, лишь бы баб не просил…».
На подходе к бухте было видно зарево в полнеба, со свистом летали, оставляя дымящиеся хвосты, раскаленные бочки, по воде растекался горящий соляр и мазут. Спасательное судно СС-22 и пожарные катера строем фронта из всех стволов сбивали пламя, грозившее охватить береговые склады и плавучий док с ремонтировавшейся в нем подлодкой. В воздухе беспорядочно перекрещивались водяные и пенные струи подсвеченные снизу пламенем и светом прожекторов, создавая невероятно красивую феерическую картину. Наступавший рассвет не чувствовался из-за густой дымной пелены. Наш ледокол и подоспевшие спасательные суда с ходу включились в работу, загоняя струями воды горящий мазут в угол бухты, где его с берега добивали пожарные машины.
К десяти часам утра пламя было сбито, дым рассеялся, и нашим глазам предстала картина полного разгрома, виденного раньше только в документальных фильмах про Перл-Харбор – над водой, покрытой толстым слоем соляра и мазута, сиротливо торчали мачты двух затонувших кораблей, плавали спасательные круги, полузатопленные шлюпки, разбитые ящики, бочки и прочий неописуемый хлам, которого всегда в достатке на месте подобных событий.
Причина была установлена сразу – командир плавказармы, не удовлетворенный обзором пейзажей из каюты, приказал боцману расширить иллюминатор. При помощи ацетиленового резака матросы проделали дыру и ушли, не оставив наблюдателя. Сначала затлела пробковая изоляция, потом полыхнула масляная краска, толстым слоем наросшая в помещениях за долгие годы, – плавказарма ПКЗ-147 начинала службу еще в германском «кригсмарине» и досталась СССР после войны в качестве трофея.
Полусонные матросы-срочники едва успели выскочить на пирс, позабыв все правила и наставления и не задраив за собой отсечные двери и люки, что впоследствии и сыграло роковую роль. Ситуацию усугубило и то, что на корме разом полыхнули сорок бочек солярки, завезенных накануне для отопления ПКЗ (они-то и летали по воздуху во всех направлениях).
Сгоревшая ПКЗ, залитая водой из пожарных машин, с креном на левый борт, носом ушла под воду, утащив за собой и пришвартованный к ней старый разоруженный эсминец, служивший складом запчастей.
Жертв, к счастью, не было, однако матросы остались в чем были и теперь стучали зубами в старой казарме местного стройбата, отходя от шока.
Флотское командование развернуло штаб на нашем ледоколе, адмиралы провели короткое совещание, и